Вадим Филоненко - Кремль 2222. Северо-восток

Мы как раз только-только въехали на довольно крутой пригорок, и теперь неуправляемая машина лихо понеслась вниз, не разбирая пути.

– Гриш, ты чего?! – Яшка попытался перехватить управление вездеходом.

Не успел.

Колесо зацепилось за край некстати подвернувшейся кирпичной стены. Машину развернуло, понесло юзом. Она накренилась, ударилась о дерево, а потом пошла кувыркаться по склону пригорка.

Я вылетел из машины и шмякнулся обо что-то твердое. Последнее, что запомнил, был цветок дикого вьюна, который почему-то оказался прямо перед моим носом, а потом на меня обрушилась темнота…

Когда я открыл глаза, первое, что заметил, – наступила ночь. Ни Яшки, ни Алёны, ни Лёньки поблизости не было. Меня окружали какие-то руины. Горели костры, вокруг них расположились нео. Некоторые мутанты спали, растянувшись прямо на цементном полу, другие что-то жрали, громко чавкая и роняя слюни. Одна парочка совокуплялась, не обращая внимания на присутствие сородичей. В общем, стадо, оно стадо и есть. Хорошо хоть нужду прямо возле костров не справляли, отходили в кусты.

Я попытался пошевелиться и обнаружил, что стою на коленях, а заведенные за спину руки привязаны волосяными веревками к торчащему из цементного пола строительному швеллеру. Эту местами проржавевшую, но все еще крепкую бандуру хрен согнешь, а уж о том, чтобы выломать из пола, вообще нечего мечтать.

К тому же, как оказалось, веревки пропущены через отверстия в швеллере, так что я даже с колен подняться не мог, приходилось оставаться в той же самой крайне неудобной позе. У меня ощутимо затекли ноги. Наверное, я вот так просидел довольно долго, пока был без сознания, удерживаемый от падения веревками.

Но что произошло? В памяти мелькали обрывки воспоминаний. Пришлось помотать головой, чтобы хоть чуть-чуть разогнать плавающую в башке болезненную муть. Крепко же меня приложило по кумполу. Ну да, я ведь ударился затылком обо что-то твердое. Спасибо, шлем смягчил удар, но его, видно, сорвало с головы. Как и оружие, и бронежилет. Хотя более вероятно, пока я валялся без сознания, кто-то просто забрал мою амуницию.

Впрочем, понятно кто – нео. Вон их тут сколько. На меня, правда, особого внимания не обращают, занимаются своими делами.

На миг показалось, что я вернулся в прошлое. Ведь все это уже со мной было – развалины, ночь, костры, нео и некий шам по имени Хог…

– Очнулся, хомо? – раздался за спиной знакомый до боли – в прямом смысле – голос, и вскоре перед моим взором предстала тщедушная, похожая на полено фигурка.

– Хог?! Это ты… – Не узнать шама было невозможно.

Как и в прошлый раз, его сопровождали несколько вооруженных нео и среди них мой старый знакомый Брыхх.

– Ну вот и свиделись, кремлевец. Рад меня видеть? – ехидно поинтересовался шам.

– До усрачки, – процедил я, пытаясь незаметно осмотреться.

– А ты в прошлый раз плохо усвоил урок, хомо, – уродливое лицо с глазными отростками приблизилось ко мне. – Надо смотреть не по сторонам, а на меня, и только на меня.

Я понял – сейчас последует ментальный удар, и инстинктивно сжался в ожидании…

Но его все не было и не было. Хотя, уверен, Хог пытался. Да еще как! Собственное бессилие вызвало у него удивление. Он подошел ко мне почти вплотную. Его третий, человеческий, глаз, не мигая уставился на мою переносицу. Глазные отростки напряженно встопорщились и… опять ничего!

– Что, съел? – не удержался я.

«Не дразни его, Дан, не стоит», – услышал я мысленный голос Лёньки.

«Живой! – обрадовался я. – А ты где?»

«На потолке. Только не смотри на меня. Не надо».

Раздосадованный шам вновь предпринял попытку атаковать мой разум. И снова с тем же успехом. Вернее, без него. Хог аж затрясся, не понимая, что происходит, почему он больше не в состоянии контролировать меня.

В отличие от него, я знал причину.

«Лёнь, это делаешь ты? Защищаешь мой мозг?»

«Да. Это пока единственное, чем я могу тебе помочь».

«А что с Алёной и ребятами, знаешь?»

«Грише не повезло – при падении сломал себе шею. Мгновенная смерть… Кстати, это именно шам долбанул его по мозгам так, что он потерял сознание прямо за рулем, и машина стала неуправляемой… А Яша жив. Покалечен, правда, изрядно. Руку повредил, перелом вроде. Еще у него сотрясение, – перечислял Лёнька. – Нос сломан. И ребра. Штуки две точно. А то и больше».

«А Алёна?» – с замиранием сердца спросил я, гадая, почему Лёнька сразу мне о ней не сказал. Знает ведь, что волнуюсь.