Андрей Гребенщиков - Обитель снов

Если глаза давали Володе довольно куцую информацию, то уши трудились не покладая… чего могли не покладать уши? Одним словом, им отдыхать не приходилось. Где-то вдалеке выл волколак, в другой стороне раздавались вопли сошедшихся в смертельной битве неведомых существ, где-то совсем рядом жалобно постанывало смутно знакомое существо… «Moscow never sleeps» – Катастрофа сильно изменила столицу, однако новые ее обитатели все так же бодрствовали в темное время суток. Ночь жила, не прекращая течения этой новой, странной жизни ни на секунду. Ночь дышала – опасностью, хищной уверенностью в своих темных силах, дикой необузданной страстью… Снизу чуть громче затарахтел двигатель броневика – Володя пошел на штурм лестницы.

Лестница капитулировала практически без борьбы – тяжелая машина взбиралась по ней уверенно, с вызывающей восхищение механической грацией. Ник не мог оторвать восхищенного взгляда от массивного четырехколесного чудовища, медленно, с достоинством ползущего по довольно крутому ступенчатому склону. Горящая, задранная вверх фара слепила его, не давая рассмотреть боевую машину в подробностях, Кузнецов видел только смутные очертания мощного передка в абрисе яркого света, но вот Володя выключил фару, и древний монстр исчез в наступившей темноте, выдавая свое присутствие только порыкивающим мотором. Притаившийся в ночи хищник, голодный и опасный… какое же счастье, что он на их стороне!

Железная туша преодолела последние ступени и выехала на ровную поверхность.

– Ник, прикрой мне спину! – Арех выскочил из броневика и теперь торопливо устанавливал сдвинутые панели на место, маскируя и закрывая подземный переход к станции Донская. Управился он за три минуты.

– Все, прыгай в кабину!

Просить дважды не пришлось: в сумраке Нику мерещились подступающие со всех сторон тени, замерзшие перед смертельной атакой силуэты. Только захлопнув за собой тяжеленную дверь, он, наконец, перевел дыхание.

– Непривычно в такой темени, не видно ни хрена…

– На поверхности лучший твой друг – это слух. Либо – прибор ночного видения, – Володя хрипло рассмеялся, видать, трехминутные упражнения с металлопанелями не прошли для него даром: повернуться спиной к опасности и полностью положиться в защите своей жизни на необстрелянного молодого бойца – занятие из разряда экстремальных и крайне нервических.

Продолжая смеяться, Арех подтянул к себе вещмешок и вытащил из него… Ник не сразу понял, что это, лишь присмотревшись, охнул от зависти:

– ПНВ!

– Он самый, – довольный произведенным эффектом, Володя нежно погладил драгоценный прибор. – Бешеных денег стоит, и даже за них черта с два достанешь! Пришлось немало побегать за этим экземпляром.

Водрузив себе на голову «редкий экземпляр», компаньон развел руками, не очень убедительно извиняясь:

– К сожалению, всего один. На правах водителя награждаю девайсом себя, любимого, мне оно нужнее.

– Кто бы сомневался! – с затаенной обидой буркнул Ник и отвернулся к своему окну. Рядом с такой игрушкой трудно сохранять хладнокровие, но нужных доводов для мирной, ненасильственной смены владельца чудо-прибора не находилось, отчего обида только множилась.

Не добавляла оптимизма и уныло-однообразная картина за бортом. Непроглядная тьма изредка сменялась сумраком, который, в свою очередь, быстро переходил во мглу, а та, завершая цикл, вновь превращалась в полную темень. Другими словами, все, что видел в окне юноша, – это собственное нечеткое отражение, в редких случаях украшенное смутными силуэтами разрушенных зданий.

Володя напротив весьма активно крутил «башней» – иначе эту конструкцию, состоящую из головы и нашлепки прибора ночного видения, целиком закрывающего верхнюю часть лица, Ник назвать не мог, слишком уж получившаяся композиция напоминала ему башню танка с сильно укороченным стволом-окуляром. Арех усиленно маневрировал по дороге, объезжая невидимые юноше препятствия, а иногда и вовсе останавливался, чтобы сдать назад и по большей дуге миновать нечто, мешающее передвижению. «Охренительная яма», «гребанный разлом», «чертов затор», «долбанный завал» – время от времени скупо комментировал он происходящее, постепенно переходя на русский народный или вовсе выражаясь одними междометьями.

Скучающий Ник, ожидавший от поездки гораздо более вразумительных ощущений, следил за компаньоном, который, несмотря на неудержимый поток мата, выглядел до отвращения счастливым. Респиратор, надетый им взамен мешавшего прибору ночного видения противогаза, не мог скрыть внеземной благости на светящемся от довольства лице. Зрелище чужой радости не принесло обычно независтливому юноше никаких положительных эмоций, и, дабы решительно покончить с унынием, он попросил сквернословящего счастливчика рассказать о «Волке»: что это за агрегат такой, от управления которым взрослый мужик готов прямо-таки обделаться?