Андрей Гребенщиков - Обитель снов

Никита, не о том речь… Из лабораторий мы ушли, сдались. Невозможно противостоять невидимому, непостижимому разумом врагу. Поселились в тех домах в деревне, где были подполы и подвалы, учились жить заново. Унесенные с собой припасы быстро кончились, а шастать в Лабу, чтобы пополнить продовольствие и материалы… люди предпочитали умирать с голода, но в проклятое место не возвращаться. В тот период нашей истории мы и открыли для себя Топь – сначала как охотничьи угодья, а затем в качестве бездонной кладовой, где произрастают всевозможные полезные в хозяйстве ресурсы.

Кабанчик жалобно заскулил в руках Евпатия, и проводник ласково погладил его по прикрытому тканью боку:

– Тише, дружище, не жалуйся на судьбу, она у всех нас одинаковая.

– Все бы хорошо, – проводник продолжил прерванный зверем рассказ, – да только Болото не желало так просто делиться своими богатствами с людьми. Прижимистое оказалось существо… Мы собирали плоды с ее земель, а она – наши дурные головы с плеч!

В первый год погибла половина ушедших. Нельзя во всем винить Топь, были еще болезни, голод, крайняя нищета, но Болото собрало самый богатый урожай – охотников и добытчиков полегло – не счесть!

Однако время шло, нам приходилось искать с этим чудовищем общий язык, ублажать его и угождать капризам. За каждую ошибку расплачивались по самому суровому счету, но если удавалось умаслить Топь, то и она расщедривалась в ответ…

– Евпатий, извини, что перебиваю, но ты говоришь о Топи, как о разумном существе…

– Не знаю, что там с разумом, но «капризное существо» – самое верное определение. Ты прав, Топь – всего лишь место, ни живое, ни мертвое, ко всему безразличное, но тот, кто хозяйничает там, – его безразличным не назовешь… Мы в Кольце так и кличем его – Хозяин Болот. Неведомое существо с очень поганым характером. Никто не знает, кто он или что оно, никогда его не видели, но для того, чтобы верить в присутствие зла, не обязательно видеть его… Теперь мы умеем ладить с ним, усвоили основные правила и стараемся их не нарушать.

Недоверие и едва сдерживаемый скепсис настолько явно читались в глазах юноши, что Иф поспешил успокоить своего слушателя:

– Никитка, я за наши сказки не агитирую. Если не хочешь – и не нужно в них верить. Ты ведь совсем из других мест, чужак, пусть это слово тебя не обидит, и даже не стоит углубляться в наши… хмм… – Евпатий в задумчивости огладил ухоженную бороду. – Верования. Для тебя – это бред и дичь, а что для нас, я уже поведал. Но, чтобы понять, зачем экспедиции Борька, все же необходимо слегка разбираться в нашем… фольклоре.

Задуманный вами поход – это нарушение перемирия с Хозяином, вторжение на его личную территорию. Мы вынуждены идти на это ради лекарств, да и выбора никакого нет – твой друг Владимир выкрутил нам руки… Согласно… эээ… – Иф запустил пятерню в свои короткие волосы, почесал темечко, однако «массаж мозга» в поисках подходящего слова не помог. Сдавшись, проводник повторился, – согласно нашим «верованиям», Хозяин требует за проход через Топь человеческую жертву… Главыч, ты его видел и, наверное, успел немного узнать, на такое не способен. За ним водится великое множество грехов, и больших, и малых, но человеческой крови на руках не было. ́ И не будет. Таков уж он есть и другим не станет. Он приказал принести Хозяину в жертву кабана, Борьку. Авось чудовищу хватит и такого подношения.

Ник с сочувствием посмотрел на укрытого тканью жертвенного свина:

– Теперь, кажется, понимаю… А если Хозяин не удовлетворится?..

– Тогда возьмет жертву сам. И, боюсь, одной жизнью он не ограничится.

На этом разговор закончился. Ник погрузился в тягостные, совсем не радостные мысли, а Евпатий, кажется, задремал. Притих и третий пассажир – горемычный Борька.

Все трое очнулись, когда мерное покачивание автомобиля прекратилось. «Волк» остановился.

– Что такое? – Никита не заметил, как заснул, зато в сознание вернулся с привычной тяжестью в голове.

– По времени как раз должны были достичь границы.

Ник знал, что «границей» местные называют черту между их миром и Топью, чужой враждебной территорией.

В десантный отдел заглянул Володя:

– Выгружаемся. Иф, доставай нашего агнца с пятачком!

Осматриваться было бесполезно, такая темень царила вокруг.

– Евпатий, здесь опасно? Я не провалюсь в какую-нибудь трясину?

– Не отходи от машины, и все будет нормально, – проводник взвалил жалобно похрюкивающую поклажу себе на плечи и пошел следом за удаляющимися Марчей и Арехом.