– Но... – начинает она.
– Ты знала? – спрашивает Белкнап.
– Что?
– Ты знала? Знала, что Тониус – демон, и продолжала покрывать его?!
Белкнап отходит от нас. Его эмоции всегда сильны и однозначны. Сейчас я ощущаю исходящие от него отвращение и чувство того, что его предали. Он оскорблен. Все его помыслы и чувства всегда направляла только верность Богу-Императору. Более искренней и сильной гадливости я никогда не считывал.
– Он спас меня! – запинаясь, произносит Кара, глядя на Белкнапа красными от слез глазами.
– Тебя спас демон, – говорит он.
Мне кажется, что он сейчас ее ударит. Я предпочитаю не рисковать и отбрасываю его сознанием, заставляя усесться на кушетке рядом с Мауд.
– Сядь! – приказываю я. – Сам разберусь.
– Но она...
– Сядь, Белкнап, и заткнись!
– На твоем месте я бы последовал совету, – произносит Молох.
Губы еретика искривляет улыбка. Даже сейчас, в этом отчаянном положении, он не может не насладиться тем, как рушатся все старания моих людей.
– Может, скажешь, Молох, с чего бы это кому-нибудь слушать, что ты там лепечешь?
Не более чем в пальце от побледневшего лица Зигмунда повисают восемь кайнов. Он сглатывает слюну. Внутренняя дверь гостиной открыта, и в ней стоит Нейл, целясь в Молоха из автоматического пистолета. Гарлон потрепан и изранен. Один его глаз затек и практически не открывается. Рядом с ним стоит Пэйшенс с голодным выражением на лице. Она очень хочет убить Молоха.
– Вы только посмотрите, – с фальшивой бодростью в голосе говорит Молох, – теперь все в сборе.
– Пусть живет.
– Гидеон? – удивленно произносит Кыс.
– Пусть живет! Гарлон, опусти оружие!
– Что он здесь делает? – спрашивает Пэйшенс.
Я отодвигаю ее кайны от лица Молоха и роняю их на пол.
– То же самое, что и мы - пытается дожить до утра. Мы решили объединить наши возможности.
– Надеюсь, мать твою, ты понимаешь, что делаешь, – произносит Кыс.
Она подбегает к Каре и поднимает ее, отдирая от моего кресла. Нейл приближается к Ангарад, обнимает ее и целует.
– Скажите, – произносит Плайтон с кушетки, пытаясь не выказывать свою боль, – у нас есть какой-нибудь план?
– Нет, – хором отвечаем мы с Молохом.
Горы трясутся. Эльмингард дрожит. Ночь доносит демонический рев, который оставляет шрамы в наших душах. Отчасти это крик, отчасти – плач, отчасти – зов, отчасти – просто звук такой силы, что способен заглушить яростные раскаты грома.
Это рев хищника, голос пробудившегося от спячки и осознавшего свой голод хищника, чей возраст исчисляется миллиардами и миллиардами лет.
Кара поднялась, отстраняя от себя Кыс и вытирая щеки. Она старалась не смотреть на Белкнапа.
– Вам надо уходить отсюда, – произнесла она. – Уводи всех отсюда, Гидеон.
– Кара...
– Убирайтесь, пока еще можете. А я...
– Что ты собираешься делать? – спросил Рейвенор.
– Буду удерживать его сколько смогу.
– Как? – спросила Кыс.
– Поговорю с ним. Стану обращаться к Карлу. Он мне доверяет. Я смогу заставить его задержаться.
– Нет, – сказал Рейвенор, – я уже говорил с ним. Карл старается изо всех сил, но для нас он уже потерян. Последние остатки его личности растворились. Он погиб, и власть приобрел Слайт. Демон приобрел всю полноту власти.
– Гидеон прав, – пробубнил Куллин, прижимаясь к комоду. Вокруг него оседали дымящиеся лоскутки драгоценных бумаг, собранных им за всю жизнь. – Я видел Слайта. Это только насмешка над Тониусом, он пользуется его телом и искажает его. Такой могучий, такой лучистый.
Он отмахнул от лица мух. Его кожа приобрела трупный оттенок. Орфео сидел в луже собственной крови.
– Это был не Слайт, – усмехнулся Молох. – Это был только его предвестник, открывающий ему путь, словно рука, отворяющая дверь. Тониус, упокой Силы его душу, послужил проводником. То, что мы видели с тобой в ризнице, Орфео, и то, что ты ощутил на себе сегодня, лишь вершина айсберга. Ты ведь знаешь, что такое айсберг, Орфео?
– Конечно.
– Тониус – это только ворота. Все остальное проходит сквозь него.
Пугающий, первобытный рев снова сотряс комнату, и мухи взметнулись в воздух.
– Слышите? – произнес Молох, восхищенный звуками варпа. – Вот он идет.
– Позволь мне попытаться, Гидеон, – сказала Свол. – Пожалуйста, дай мне попытаться поговорить с ним.
– Нет, Кара, – ответил Рейвенор.
– Пожалуйста! Позволь мне...
Неожиданно ее настиг какой-то странный припадок. Она рухнула на пол возле кресла инквизитора, дергаясь всем телом. Кыс опустилась рядом, пытаясь успокоить ее. Против своего желания, Белкнап тоже поднялся, чтобы помочь.
Читать дальше