Алексей Колентьев - Паутина вероятности

Противники шли правым уступом, держась поближе к западной стене. Шли они без разведки, из чего можно было сделать вывод, что на исследование данного участка им отведено весьма ограниченное время. Построение давало группе возможность быстро рассредоточиться и занять оборонительные позиции даже при внезапном нападении. Судя по тому, что никто из наемников не сменил оружие, в качестве угрозы рассматривались именно другие люди, а никак не зверье. То, что ищут именно нас, я исключил с самого начала: экипировка рассчитана на подземку и штурм зданий, обыскивают они не только этот рукав, иначе расположились бы именно тут и с гораздо большим комфортом.

Двигались наемники с осторожностью, проверяли каждый подозрительный угол. Я лежал за кучкой щебня, недалеко от поворота. Выбор пал именно на нее из-за того обстоятельства, что мусор скрывал довольно глубокую рытвину в покрытии дороги и кучка казалась меньше, чем была на самом деле. Осторожно вырыл себе нору, проделал пару наблюдательных щелей и замер…

Если твой противник не новичок в подобного рода фокусах, шансы на то, чтобы переиграть его, кроются в нюансах. Рытвина, где мог уместиться человек, как раз была таким козырем: снаружи мое укрытие выглядело как небольшой холм с торчащими в разные стороны щепками, выступами и отслоившимися кусками бетона. Обратить внимание, само собой, обратят, но вот проверить – это дело случая. На этот самый случай я был готов угостить наймитов из пистолета и откатиться в канаву. Шансы на то, что удастся уйти, были минимальны, но лучше так, чем безропотно поймать пяток пуль в лицо или быть захваченным в плен.

Их редкая цепь медленно приближалась. Командир наемников крутил головой в разные стороны: что-то ему не нравилось, но придраться было не к чему. Момент получился очень напряженный: через обрезок какой-то ржавой трубы были хорошо различимы даже мелкие детали экипировки. Судя по состоянию комбеза и ботинок, наймиты находились в рейде дольше нашего, а под землей лазают уже около недели. Это лишний раз подтвердило мою догадку, что встреча не была запланированной. Кто-то подрядил ребят пошарить в тоннелях с совершенно иной задачей и, судя по тому, что они еще живы, пока все шло нормально. Наемник постоял у кучи еще минуту и, еле слышно чертыхнувшись на иностранной мове, сменил руку, в которой держал МП-5. Отступил на два шага от кучи, направив ствол точно в центр, дал короткую очередь, а потом еще пару раз полоснул по канаве у дальней стены. Одна пуля прошла рядом с моим правым плечом, а остальные с визгом срикошетили от стальной трубы и куска арматуры. Раскапывать мусор наймит не стал, просто отвел затвор оружия в заднее положение, выщелкнул рожок магазина, пошарил в подсумке и вынул горсть патронов. Затем стал нервно набивать его, а потом пристегнул снаряженный магазин, хлопнул по затвору, дослав патрон, и снова замер, прислушиваясь. По-прежнему было тихо. Осмотревшись еще раз, командир наймитов чуть успокоился. Постояв у кучи мусора, он дал сигнал своим двигаться дальше.

Поведение «сенса» сильно порадовало: когда противник нервничает, то поневоле совершает ошибки. Немногие могут долгое время спокойно ходить на большой глубине под землей, без света, и дышать затхлым воздухом. Процентов шестьдесят даже подготовленных и тренированных бойцов сходят с ума уже на пятые сутки пребывания в подобных условиях. Помню, как психологи дивились моей способности к многочасовому сидению в узком и темном пенале специальной камеры. Я читал страницы из заготовленного ими текста ровным, спокойным голосом и продержался почти сорок часов без пищи и воды, продолжая рассуждать вполне здраво. Получил высокий балл по выживанию, и еще месяца два ко мне приходили люди в штатском, задавая всякие вопросы, смысл которых сводился к тому, как мне подобное удалось. Хотя, на мой взгляд, ничего особенного в этой способности нет, просто нужно воспринимать и оценивать свое положение, исходя из внутренних ощущений, настраивать себя не на противодействие окружающей среде, а на поиск некого общего знаменателя. Тогда даже узкий пенал покажется домом родным.

Дождавшись, когда наймиты скроются из пределов уверенной видимости, я выбрался из укрытия и, пристроившись возле восточной стены, немного подождал. Так и есть: командир наемников был умен и к куче, в которой я прятался, вернулся один из его бойцов, но, полазив вокруг и для проформы пошарив в канавах на обочинах трассы, через десять минут на рысях удалился. Если чего и заподозрили, то никаких адекватных действий предпринято не было. Чуть помедлив, я двинулся вслед за наемниками, стараясь удерживать в уме направление движения последнего бойца в цепочке. Пискнул сигнал маршрутизатора – там я загодя отметил безопасную зону, в которой поражающие элементы меня не достанут. Опустившись на землю, залег в канаву и приготовился: ждать оставалось какие-то мгновения. Взрывы прогремели один за другим с интервалом в десяток секунд. Потом по стенам и полу, почти опережая звуковую волну, защелкали, с визгом рикошетя, поражающие элементы и послышались крики боли. Присев на одно колено, я опустил на глаза ПНВ и вскинул автомат. Двое из пяти наемников не пострадали и, уже окопавшись, вели огонь, перестреливаясь с моими бойцами. Еще одному наймиту перебило осколками ноги, он глухо выл, катаясь по полу, и опасности не представлял. Выжившими оказались командир группы и тот настырный парень, что приходил обыскивать мое предполагаемое укрытие. Видимо, последнему просто повезло и он успел броситься на землю чуть раньше, чем его смогли достать взрывы мин. Парень потянулся за дробовиком, этого нельзя было допустить. Я дал прицельную очередь из автомата: три пули прошили спину наемника, прервав его лихорадочные попытки высвободить ружье. Парень дернулся и ткнулся лицом в пол. За криками раненого негромкий стрекот моего «глушеного» АЕК слышен не был, тем более, что я стрелял с достаточного удаления: нас с мишенью разделяло около шестидесяти метров. В этот момент что-то заставило «сенса» – а именно он раньше своих бойцов почуял подлянку – обернуться назад. Наймит крутанулся в мою сторону, но вскинуть оружие не успел – со стороны позиций моих артельщиков прилетела одинокая пуля и, срикошетив от стены, ударила командира в левый висок. Голова в шлеме дернулась, и фигура распласталась на земле в неудобной для живого человека позе. Гостинец точно был от Норда: таким мастерским рикошетом он покалечил не одного врага, вот и на этот раз мой друг почувствовал, что этого дяденьку мы допрашивать не будем. Я отжал тангенту короткой связи и дал отбой тревоги, после чего на рысях подбежал к месту, где легла вся группа наемников, и быстро спеленал раненого. Тот уже перестал орать, видимо, от боли не врубился, что все уже закончилось. Затем быстро проконтролировал остальных, хотя сомнений не было: все четверо уже были «в полях большой охоты». Мигнув фонариками, подошли Норд и Коля. Последний таращил глаза, в его движениях ощущалась нервозность: азарт боя еще не отпустил бывшего десантника. Норд как всегда был спокоен, только перевернул на спину свой законный трофей – «сенса».