Константин Калбазов - Фронтир 2

— Никогда не слышал об алмазах в Новом Свете, — встрепенулся кронпринц.

— Я то же, ваше высочество. Но это были не алмазы в чистом виде, а серьги. Вероятно, этот дикарь снял их с ограбленной дамы, но не зная истинной ценности, повесил на свое ожерелье. Собственно именно по этой причине, я и не выбросил их, заподозрив, что смогу получить за них пару сотен крон. Оказалось, что серьги потянули на весьма приличную сумму. Подозреваю, что меня здорово надули, но и этого для меня было с избытком. Потом на моем пути повстречался разорившийся игрок на бирже, который сумел увеличить мое состояние и сам вылезти из долговой ямы. Я уж посчитал, что моя жизнь наладилась, но у бедолаги случился сердечный приступ. Мне опять пришлось менять свой образ жизни, так как в биржевых операциях я ничего не смыслю, да и делец из меня не выйдет. Вот и я решил начать с того, чтобы посетить Старый Свет.

— Но вы производите впечатление образованного человека. Иначе просто не может быть, если вспомнить ваш роман.

— Ну, а чем мне было заниматься, пока деньги зарабатывал другой. Вот я и подвязался читать, найдя это занятие весьма привлекательным. Так что, все мои познания весьма поверхностны. Мне всегда говорили, что я хороший рассказчик, вот я и решил попробовать себя на этом поприще. Признаться больше от того, что во время перехода через океан, мне просто нечем было заняться.

— А как насчет слуха о том, что вы вложили свои деньги в издание вашей книги?

— Это правда и это был риск с моей стороны, который, к моей радости, увенчался успехом.

— А если бы нет?

— Я давал кое-кому почитать свои рукописи еще на корабле и оценка была довольно высока. Поэтому шансы на успех все же были. Разумеется, я проявил самоуверенность, но не на пустом месте. И потом, всего лишь пять лет, как я из перекати поля, превратился в респектабельного господина, так что, не пропал бы. К тому же, я вложил в это не все деньги, оставив некий запас на черный день.

— И все же вы рисковали.

— Разумеется. Но иначе у меня ничего не получилось бы. Кто я такой, чтобы тягаться с маститыми и именитыми писателями? Узнать, могу ли я иметь успех, можно было только лично профинансировав это предприятие.

— А к чему такая таинственность?

— Согласитесь, что любопытство это серьезный стимул. Вот например, многие ли известные и маститые писатели, были удостоены чести оказаться у вас на приеме.

— Да уж, здесь сложно вам возразить, — не сдержавшись, улыбнулся кронпринц Элиаш. — И кстати, возможно вы и не делец, но хватка у вас есть.

— Благодарю, ваше высочество.

— А как так получилось, что вы иностранец, а имя и фамилия вполне рустинские?

— Просто при выписке паспорта, мои данные записали на рустинский манер. Раз уж я решил связать свою жизнь с Рустинией, то это мне показалось вполне логичным. — Это тоже обычная практика, которая не могла вызвать особого удивления.

— Вы уж не обижайтесь, господин Дворжак, но не любитель современной литературы. Мне ближе все же классики. Поэтому вашу книгу я прочел наверное самым последним из читателей. Однако, не могу сказать, что она меня не заинтересовала, в частности в плане развития флота. Хотя многие и утверждают, что это всего лишь дорогие игрушки, но флот королевству жизненно необходим.

— Вас заинтересовали подводные лодки, ваше высочество?

— Многие считают это баловством еще большим, чем надводные корабли.

— Но насколько мне известно, подводные лодки уже поступают на флот.

— Их можно пересчитать по пальцам, причем одной руки, а их эффективность… Ваша "Касатка", просто фантастична. Если бы Рустиния имела бы хотя бы десяток таких кораблей… Отчего вы взялись писать именно об этом?

— Потому что идея витает в воздухе. Ее просто не могут рассмотреть. Да и пути решения, отличаясь оригинальностью, на мой взгляд ошибочны.

— Вот именно ваш взгляд, меня по настоящему и заинтриговал. Собственно именно поэтому я и взялся за чтение. Вы действительно считаете, что изложенное вами имеет право на существование? Многие ученые откровенно высмеивают ваш роман и ваши взгляды.

— Это одна из причин, почему я не желаю появляться на публике. Вступать в спор с маститыми учеными мне, человеку не имеющему даже нормального начального образования… Меня распнут и выставят на всеобщее обозрение в самые кратчайшие сроки.

— Признаться, я считал, что вы все же имеете куда большее образование или общались с каким-нибудь непризнанным гением, потому как книга написана весьма толково.