Константин Калбазов: Фронтир 2

— Ничего не понимаю. Какое может быть дезертирство, если о них чуть не легенды ходят по всему пограничью? — Едва не срываясь на крик и привставая со скамьи произнес Болотин.

— У черных шевронов еще и не такое бывает. А чего вы так всполошились, господин Дворжак?

— Но… Но… Как же так… Я же…

— Так у нас ничего не получится, — в очередной раз выпустив густое облако дыма, и покачивая головой, произнес Грибски. — Пока вы толком все не объясните, дельного разговора не выйдет. Итак, господин Дворжак?

— Один из них, мой старый друг, которого я считал погибшим. Как только я узнал, что он жив я обратился к одному знакомому в военном ведомстве Новой Рустинии, чтобы доподлинно выяснить его судьбу. Он когда узнал о том, кто мой друг, тут же придумал поощрение для черных шевронов зарекомендовавших себя с лучшей стороны.

— Вот такую амнистию.

— Именно. Теперь черные шевроны за отличную службу могут быть помилованы до истечения срока.

— И друг ваш, как я понимаю, Варламов? У вас очень похожий акцент.

— Да. Сергей. А теперь вы объясните, как человек о котором тут ходят разные сказки, вдруг решил дезертировать?

— Теперь объясню. Дело в том, что у шевронов нет без вести пропавших. Если нет тех, кто может точно подтвердить смерть, то их объявляют дезертирами и назначают за их голову награду в тысячу крон. Именно по этой причине в рустинской армии практически нет дезертиров.

— Кто без вести пропал? Сергей? Вы толком рассказать можете?

— Могу. Если коротко, то патруль, которым командовал Сергей попал в засаду. Он, Ануш и Хват остались прикрывать отход остальных. Потом мы проверили место боя, но их так и не нашли. Я выждал несколько дней, мало ли что могло случиться и куда им пришлось бежать. Но они так и не появились. Поэтому я составил рапорт, в котором указал на данное происшествие. Вот собственно и все.

Сказать, что Алексей был подавлен, это не сказать ничего. Твердый км возникнув из ниоткуда сковал горло, но затем он не выдержал и расплакался, размазывая по лицу обильно льющиеся слезы. Господи, он опоздал! Опять опоздал! Да сколько можно-то!? В какой час он повстречался на пути Варакина!? Сначала по его вине Сергей угодил в этот мир. Потом, опять же стараниями Алексея оказался на грани смертной казни. Он сумел избежать ее, выжить и даже сделать себе имя. Но стоило только Болотину снова приблизиться к нему, как он опять накликал на друга беду.

Как ни странно, но эта верзила прекрасно понял, что творится на душе Болотина. Выждав какое-то время, он поставил перед ним кружку в которую щедро плеснул зобрятки. Напиток так себе, никакого сравнения с тем, что был у майора Войнича, но для Алексея он оказался живительной влагой, сумевшей привести его в себя. Мысль заработала с лихорадочной быстротой, выстраиваясь в логический ряд

Спокойно. Мертвым Сергея никто не видел. Значит, он опять может перехитрить костлявую. Крепкий и тертый мужик, он не может вот так за здорово живешь сгинуть. Алексей больше не повторит свою прежнюю ошибку и не побежит поджав хвост как шелудивый пес. Он вернется в Крумл, наймет еще людей, средств на это у него достаточно. Если понадобится, они прочешут всю степь, но Болотин больше не уйдет отсюда, пока точно не узнает, что же случилось с другом. Однажды он уже бросил друга, другому разу не бывать.

— Когда это случилось?

— Двадцать пятого.

— Во сколько?

— За полдень.

Господи. Именно тогда, когда они уже были свободны. Да что же это такое. Развел мокроту прямо как девка. Возьми себя в руки. Мужик ты или где. Ничего еще не закончилось.

— Приказ был подписан минимум на час раньше, — как мог твердо произнес Алексей. — Значит, Сергей и те двое, не дезертиры, а без вести пропавшие.

— Что же. Тогда я зачитаю приказ перед строем и объявлю, что они пропали без вести, как настоящие солдаты. И такое же донесение направлю в Крумл.

— Именно так и сделайте, сержант. Мой друг полностью искупил свою вину и теперь чист перед законом.

— Но по сути, это не меняет ничего, господин Дворжак. Парни погибли и им уже все равно. Разве только семье Ануша.

— Даже им не все равно, сержант. Когда я их найду, я должен точно знать, что они не преступники и вольны поступать по своему усмотрению.

— Они погибли. Иначе и быть не может.

— Но ведь вы так и не нашли их тел.

— Да лучше бы нашли. Даже если их взяли ранеными, я им не завидую, потому что просто так им умереть не дали, а замучили у своих тотемных столбов. Верная Рука и его друзья лакомая добыча для арачей. В любом случае они мертвы.