Виктор Ночкин - Дорога оружия (сборник)

Лезть пришлось довольно глубоко, заметно ниже первого этажа дома. Скобы в стене были старые, из-под рук и ног во время спуска летели труха и ржавчина, но железки все еще держались крепко. Снулый достиг дна, отступил от лестницы, помог спуститься Сане. Она нашарила нишу в стене – там была свеча в треснутой глиняной плошке. Когда огонек в руке женщины разгорелся, Снулый понял, что находится в очень древнем месте, это подземелье соорудили еще до Погибели. Беглецы стояли посередине круглого зала, из которого уводили в темноту туннели со скругленными сводами, у стен валялись разбитые ящики, ржавые продавленные трубы и прочая рухлядь.

– Об этом месте никто не знал, Мархад мне одной сказал, – пояснила Сана. – Здесь есть выход на поверхность… Сейчас, погоди… – Она прошла в угол, разгребла мусор, покопалась под старьем и вытащила звякающий сверток. – Здесь золото, Снулый, – обернувшись, показала находку спутнику, – возьми. Только не бросай меня.

– Не брошу, – глухо произнес севшим голосом Снулый, – никогда.

Она отдала сверток и, пригнувшись, нырнула в один из темных туннелей. Снулый зашагал за дрожащим огоньком свечи. Потом проход изменился – свод просел, сверху осыпался грунт, так что пришлось ползти на четвереньках. Снулый полз, глядя на колыхающийся перед ним зад Саны, и думал, что всю жизнь до сих пор поступал неправильно. Сколько он себя помнил – был верным и служил. Кому? Хозяину. Хозяев Снулый менять не любил, но если приходилось, то и новому служил с той же преданностью, что и прежнему. И что получил взамен? Вот Сана – не хозяин, но спасла его, вырвала из объятий смерти. Снулый решил, что всю оставшуюся жизнь будет верен ей. Ей одной, и никому больше. А быть верным он умел.

Тут женщина остановилась, и он ткнулся лбом в ее прелести. От неожиданности охнул. Звук вышел странный, Снулый сам себя не узнавал – даже голос как-то изменился, прозвучал… нежно, что ли.

– Здесь наверх выбираемся, – объяснила Сана. – Погоди, дурачок, у нас еще будет время для этого.

Она поняла его прикосновение по-своему, и Снулый не стал спорить. В конце концов, может, Сана была очень даже права. А она уже поползла по каменистой осыпи куда-то вверх, огонек свечи пропал. Снулый поспешил за спутницей – они выбрались на поверхность. Вокруг громоздились какие-то трухлявые доски, старые шины и прочий хлам. Подземный ход привел на свалку. Рядом темнела ограда фермерского хозяйства, шум сражения долетал из-за нее. Значит, они где-то посередине поселка, довольно далеко от бандитского логова.

Сана нащупала ладонь Снулого, крепко сцепила пальцы. Это прикосновение показалось ему неожиданно приятным, на душе сделалось тепло и легко, а от страха, который преследовал по ночам, не осталось и следа.

Они встали и осторожно двинулись, держась за руки, вдоль забора. Свернули за угол… Потом Снулый услыхал звук двигателя, по ограде мазнул свет фар – приближался сендер. Беглецы присели. Сендер поравнялся с ними, за рулем был Ляков. Снулый и Сана бросились на дорогу, но старик не оглянулся и, кажется, прибавил газу. Снулый высвободил руку, нащупал под ногами твердый предмет размером с кулак и швырнул вслед сендеру. Ком земли, ссохшийся до каменной твердости, угодил старику в затылок. Ляков поник, и сендер, вильнув в сторону, ткнулся в забор. Снулый помчался к машине, Сана бежала следом.

Бандит распахнул дверцу и поднял ногу, чтобы пинком вышвырнуть старика на дорогу… но что-то его удержало. Что? Снулый сам себя не понимал. Он решил служить Сане и хранить верность ей одной, при чем здесь хромой старикашка?

Ляков открыл мутные глаза и пролепетал:

– Не надо! Кочевые… поймают… съедят ведь…

Снулый опустил ногу и аккуратно подтолкнул Лякова, сдвигая с водительского места. Сел и буркнул:

– Лучше я поведу.

Сана забралась на заднее сиденье, устроилась там и вдруг длинно, со всхлипом, вздохнула. Завеса туч над головой разорвалась, ненадолго выглянула луна. Снулый обернулся, поймал взгляд женщины – в этом взгляде было одобрение и что-то еще. Но Снулый не знал таких слов, чтобы описать то, что прочел в глазах Саны. Он ведь был не мастак говорить, поэтому молча кивнул и врубил двигатель.

В прорехе между тучами показалось что-то массивное. Широкий и длинный силуэт проступал в дымке, подсвеченной лунным сиянием, но Снулый не смотрел вверх – он уже разворачивал сендер, чтобы убраться подальше из этой долины. Потому и не разглядел корпус старого автобуса, подвешенный к раздутой газовой полости, похожей на гигантскую колбасу. И уж тем более не мог прочесть выведенное на автобусном борту слово «Каботажник».