Михаэль Драу: Топливо

— Это ты… — протянул ликвидатор, улыбаясь, — Все-таки ты разгромил мой склад с Топливом.

— Даже если и так. — Дидж пожал плечом, — Не хотел, чтобы у тебя возникли неприятности с Мастером. Да и много чести тратить Топливо на какую-то…

Дэл закрыл лицо руками и внезапно расхохотался. Громко, с надрывом, дико. Дидж смотрел на него и спокойно, с легкой улыбкой ждал, пока пройдет эта маленькая истерика. В конце концов, он все-таки победил. И Дэл теперь никогда не сбежит от него.

Велиар открыл глаза плавно и легко, как будто прикрыл их на пару секунд. Сел, ничуть не смутившись того, что на нем сейчас абсолютно ничего не надето, и не поежился от холода, хотя в помещении температура удерживалась почти на отметке в ноль градусов по Цельсию.

Огляделся.

Кукольник стоял рядом. Огромный и неподвижный прямоугольник черноты. Велиар вспомнил, что именно он приказал Бехарду убить его. Но не было ни страха, ни злости, ни удивления. Пустота. Ничего, кроме факта воспоминания. Спокойный факт. Как бесстрастные строчки в сводке новостей.

Зачем это с ним сделали? По какой причине? Должно быть логическое объяснение. Белое, гладкое, как у мраморной статуи, лицо Велиара повернулось к Кукольнику.

— Почему? — спокойный вопрос.

Кукольник протянул крупную пятерню, затянутую в черную кожу, и проговорил рокочущим басом:

— Пойдемте, Ваше Высочество. Все узнаете со временем. А пока что вам следует хотя бы одеться.

Принц спустил ноги на холодный пол, но не почувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал, хотя немного ныло где-то в затылке или в районе лба — трудно сказать.

«Эмоциональный центр», по мнению Кукольника, занимал излишне много места в человеческом мозге, и это место можно было бы с успехом использовать для более полезных вещей.

Прибытие Принца не осталось незамеченным, хотя и не стало грандиозным событием — об этом позаботился Канцлер, едва ему доложили, что агент прибыл с Принцем. Приказано было не поднимать шума.

Дидж никогда не подводил, и на сей раз отлично сработал. Канцлер лично вышел на крышу своей резиденции, на которую приземлился вертолет, судя по маркировке, принадлежащий Мастеру Шаксу (вероятно, с вертолетом Диджа что-то случилось).

Отбросив все церемонии, Канцлер стремительно приблизился к брату и крепко обнял его, не обращая внимания на присутствующего здесь агента и Кукольника. Бехарда не было. Отлично.

Канцлер немного отодвинулся от Принца. Этот холод, проникающий даже сквозь плотную ткань френча Канцлера и пальто Принца — не показался ли он? И бледность, жуткая бледность Велиара, отчетливо заметная даже в сумерках…

— Ты не должен был так поступать, Велиар, — прошептал Канцлер, заглянув в глаза брата. Глаза — как будто стеклянные протезы. Но они живые — обратились к Канцлеру резко и четко. Совсем не так, как раньше.

— Нам нужно переговорить наедине, — негромко произнес Велиар.

Конечно! Господи, что угодно! Никогда больше не отпущу. Мой. Только мой…

Канцлер привычно усмирил бурю эмоций и сдержанно кивнул.

Апартаменты, погруженные в извечный полумрак, встретили двоих братьев-любовников гулкой тишиной и едва заметным шорохом работающего ноутбука, который Канцлер едва не снес со стола, когда подскочил, услышав, как ему доложили о прибытии агента.

Едва массивные двери закрылись за ними, Велиар сразу же обнял своего старшего брата и впился в его губы ошеломительно-ледяным поцелуем с привкусом озона. Они целовались, казалось, целую вечность, и даже к нестерпимому, странному, неестественному холоду Канцлер смог привыкнуть.

— Эрц, прости меня… — шептал Принц, обнимая его, — Я так сглупил! Я доставил тебе столько хлопот. Прости. Больше этого не повторится…

Что у него с голосом? Раньше извинения даже по самым незначительным и мелким поводам Велиар произносил с настоящим театральным пафосом. А теперь интонация была такой, будто он отвечал скучный урок у школьной доски. Слишком сдержан и холоден. Вероятно, Бехарда все-таки убили, и Велиар, конечно же, воспринял все не как урок, а как смертельную обиду. Наверняка попытается отомстить.

Но плевать на все. Вздумает шалить — получит трепку. А пока что нет сил сопротивляться его настойчивым поцелуям, похожим на сухой лед.

Принц буквально опрокинул Канцлера спиной на постель и сам опустился сверху. Кажется, он стал тяжелее. Не мягкая приятная тяжесть живого существа, как раньше, а будто камнем придавило… Господи, что там произошло в этом проклятом Нидрэде?