Владимир Коваленко - Камбрия - навсегда!

Пирр мысленно потер руки. Добыча, истинная добыча патриархов, сама идет в руки!

— Хорошая история. Я же могу добавить рассказ о том, как Немайн в Риме обреталась. Итак, минуло, эээ… трижды двадцать лет. Не легендарное число, но в жизни не все и не всегда случается триадами.

Немайн сидела в библиотеке. Привычная, как моль. Кормить — кормили. Рясы выдавать забыли. Потому ей изредка приходилось-таки книги переписывать. Проще, чем с чиновниками ссориться. Книги, они недешевые, одной в год вполне хватало на пристойную одежку. Впрочем, как и во что заворачиваются модницы, Немайн не следила. Синяя, чтоб о Британии напоминала, ряса. Пара рубашек. Ну и чернила с перьями. Что еще надо?

Но вот с улиц донесся шум. Немайн выглянула. Дворец грабила толпа странных воинов с щелками вместо глаз и удивительно кривыми ногами. Книги их, впрочем, не интересовали. Главный, впрочем, заглянул. Увидел Немайн. «Кто ты и что ты делаешь?» — спросил. Услышав ответ, хмыкнул. «Вся мудрость Рима не защитила его от воли Аттилы, Бича Божьего! Моей воли! — провозгласил. — Но если желаешь глотать пыль, продолжай».

«Продолжу, — отвечала Немайн. — Но скажи, Бич Божий, ты видишь тут римлян?» Аттила огляделся. Сида была одинока среди свитков и фолиантов. «Не вижу». — «Значит, римляне просто забыли прежнюю мудрость. Которая делала их непобедимыми…»

Дворец сгорел, кроме библиотеки. Но старая бумага с росписью имперских расходов осталась. И император Майориан не озаботился отменить мелкую статью расходов. Кого только не перевидала библиотека! Заглядывал вождь славян Одоакр. Как регент и полководец империи он счел ушастую книжницу одной из имперских регалий. Гот Теодорих улыбался ее цели. Говорил, что лучшее средство от варваров — готы. Двадцать лет спустя великий полководец Востока, Нарзес, долго беседовал с сидой. Именем Юстиниана подтвердил ее маленькую привилегию. Так и шло время. Пока однажды не причепился чей-то язык к длинным ушам. Демон, мол. Набежала толпа, разъярилась. Иные священники пытались охладить, но не преуспели. Ворвались римляне в библиотеку…

А им навстречу — песенка. Так разбежались горожане, что и теперь их не больше, чем десятая часть от прежнего числа. А не нужно мешать умным людям работать! Что дальше было — не знаю. Архивисты, видите ли, тоже разбежались. А кто вернулся, сиду не застал. То ли нашла она старое римское средство, то ли нет, а больше в Риме ее не видали.

Пирр завершил рассказ. Доволен он был до чрезвычайности. Местных от Рима сильней отсек, выставив жителей Вечного города обидчиками сиды. Ну и тем, что историю Ипатии вовремя вспомнил и к месту использовал. Ничтоже сумняшеся. Почему канонизировать добродетельную нехристианку в качестве святой Екатерины можно, а подкрепить легенду вокруг беглой базилиссы нельзя? Что до убивших ученую фанатиков, те, верно, сильно удивились, увидев, как язычницу ангелы вносят в рай. А их ожидает пекло, убийцам святых назначенное.

Поделом. Надо православных епископов слушать. Особенно патриархов. Увещевали ведь — оставьте женщину в покое!

Ну и подвиги лангобардов на сиду перевалил. В Константинополе «кровосмесительное отродье» милей не станет, а станет пострашней, так и хорошо, Рим с Карфагеном готовы уважать базилиссу Августину издали, но ушей звериных не простят. Так пусть хоть бритты порадуются. Вот как Лорн.

— Выходит, традиция у нас — Рим жечь, — объявил кузнец, расправив плечи. — Наперво Бран Благословенный, за ним Максим Великий, потом еще Неметона… Вот и еще одна триада: три вождя Британии, запаливших Рим! А ты говоришь, преподобный, что триады не каждый раз случаются. Каждый! Только не всегда мы о том знаем. Что до Рима, так мне удивительно, что там трава растет еще. И понятно, отчего нас не любят. Но будут помогать саксам — допрыгаются. Глядишь, и повторим!

Вот и ладно! Два паломничества в Дивед равны одному в Рим. Так камбрийцам по округе походить проще, чем на континент плыть…

Встречу с родней Немайн не запомнила. Как только увидела сына, мир замкнулся на самом дорогом существе. Впрочем, она догадывалась, что будет именно так. Потому и Анну отправила домой, в холмы над городом. Собирать детей да хозяйство к переезду в Кер-Сиди.

Семью Немайн не замечала. А зря.

Те, кто оставался в городе, отца и мужа оплакали. Только все равно казалось: влетит в город колесница с двумя сестрами, так и Дэффид отворит дверь тихонько и сядет во главе стола.

Эйре, напротив, мнилось: стоит перешагнуть родной порог, и все станет, как до войны. Не стало. Немайн из наставницы и подруги превратилась в ходячее изваяние мадонны. Мать, на которую рухнули и горе, и заботы, с ног валилась. Кейр, дурак, пытался на обеде по поводу воссоединения семьи сесть на хозяйское место — двумя словами согнала. Обиделся, не обиделся — не поймешь. В сенате днюет и ночует, да и Туллу, несмотря на живот, с собой утащил. Помогать. Пока управляются. А заезжий дом остался на матери и Гвен. От Сиан пока толку мало, Эйлет по полдня на перевязках пропадает.