Владимир Коваленко - Камбрия - навсегда!

С иными духовными дочерьми как побеседуешь — начинаешь понимать местных мальчишек, что хотят не грамоте учиться, а рубить врагов тяжелым и острым. Проще это, куда как проще. Что ж, дорога к Господу трудна и терниста, зато и радости от светлеющей души ближнего куда больше, чем от пронзенного тела. Хотя бы потому, что тело со временем обернется прахом и так, а душа вечна. Но каждая исповедь Кейндрих стоит полугода жизни! За месяц-другой можно сойти в могилу. Но на сегодня, кажется, все.

— Погодите, преосвященный. У меня есть вопрос.

Хорошо хоть не грех. Вообще, хорошо, что принцесса начала о душе задумываться. А то все гордыня да ревность вперемешку.

— Слушаю, дочь моя.

— Немайн, она и правда может некоторые таинства проводить? Почему? Ведь женщин-священников не бывает?

Кажется, это не беспокойство о душе. Жаль.

— Потому и не может производить все таинства, что она не священник. Только немногие — связанные с рождением, смертью и супружеством. А может многое — по своей природе. Не сидовской, а… Есть у нее некоторые особенности.

— Так, значит… — Кейндрих посуровела. Потом просветлела. Идея снизошла. Что-то не верится в благость ее очередной затеи.

— Что ты задумала, дочь моя?

— Сущую безделицу, преосвященный. Брак у меня будет вполне обычный, равный. Я уж рада, что Гулидиен и на такой согласился. Иначе меня, боюсь, отец со старшиной отдали б ему в подчиненные жены. Так пусть хоть что-то особенное в свадьбе будет! Вот я и хочу, чтобы нас Немайн повенчала.

Дионисий постарался вздохнуть неглубоко и тихо.

— Неужели тебе мало епископа?

— Не то чтобы мало. Просто… Она получится не чужим человеком. Кем-то вроде крестной матери. С которой нельзя. Понимаешь?

— Понимаю. Ты не веришь в добродетельность мужа? Тогда венчаться зачем?

— Верю. Но сиды, они же развратные! И оборотничать умеют. Вот примет она мой облик и чужим мужем насладится. А Лидди и знать не будет!

Лидди. Первый раз жениха назвала ласкательно. И то, чтоб подчеркнуть: мой.

— Дочь моя, Немайн девушка честная и серьезная. И останется такой же после замужества, которое еще неизвестно когда приключится. Зато у «крестной матери или кого-то вроде» будет гораздо больше поводов повисеть на шее у твоего мужа и по-сестрински поцеловать его в щечку!

Задумалась.

— Может, это, и правда, не лучшая идея была…

Обрадованный епископ ушел. Кейндрих немедленно вскочила и принялась бегать по шатру. Нога зачесалась. Блохи! Неизбежное зло походной жизни и земляного пола. Нормально в постели только в Глостере поспать и получилось… Одну ночь — на весь поход! А сиду, говорят, гады прыгучие не кусают. Наоборот, уходят из ее палатки. И комары тоже… Да и епископ — как он, не называя вещи своими словами, ухитрился напомнить, что Немайн не просто сида. Богиня. Пусть и крещеная. Ладно. Не стоит ее злить, в самом деле — мелкие женские шпильки недостойны королевы. А что достойно королевы? Забота о благе подданных. Вот, например, в сенате Брихейниог представлен слабовато. А принцепс, Кейр ап Вэйлин, откровенно служит Диведу. Эту проблему можно решить? Запросто! Вот этим и займемся. Заодно и зятька сидового огорчим! Жаль, что пора поворачивать армию на северную дорогу. Все-таки хочется посмотреть на ушастую. Очень.

Буроватые холмы зимнего Уэльса.

Идут усталые войска. Гленцы возвращаются домой. Не все. Многих соблазнила ленивая земля Кер-Глоуи. Настолько, что они остались выбирать земли для кланов и внутри — для ветвей. Гленцам выйдут лучшие — да вокруг железных копей.

И все-таки земля или не земля — воин торопится домой. Обнять родных и обменять расписку Хранительницы на звонкое золото. Сикамб с Эмилием еще перед походом передали обеспечение расписок, за которые проводили скупку. Сразу с процентом за эмиссию. То, что раздала Хранительница, будет оплачено из глостерской добычи да из остатков средств, что собрала на постройку города, не все еще потратила. Но Немайн для этого не нужна, контора управится.

У сиды дом в другом месте. И дом, и сын маленький. А войско простит, что тяжелая, «штабная», колесница Хранительницы поворачивает на Кер-Мирддин.

Два дня пути — и вот знакомый мост, башни, обновленный частокол надо рвом. И каменные стены «Головы грифона», открытые для всех пяти пятин!

Перед въездом в город — Немайн чуть не силой держать пришлось, так вперед рвалась — Эйра заплела сестре куцую косичку и прикрепила к крысиному хвостику наконечник стрелы. Чтоб мать видела: возвращаются не плакальщицы — мстительницы.