Вадим Проскурин - Мифриловый крест

- Слияния? Какого еще слияния? Как наши миры могут слиться?

- Очень просто. Ты пройдешь путь до конца и обретешь истинную веру, ты сможешь переходить из одной плоскости бытия в другую без помощи креста и ты научишься оделять других этим даром.

- Даром или проклятием?

- Это зависит только от точки зрения, лично я предпочитаю считать, что это дар. Когда каждый день из мира в мир будут переходить десятки и сотни людей, начнется слияние культур.

- Слияние или аннигиляция? - вмешалась в разговор Татьяна.

- Надеюсь, что слияние. Пока я не вижу, как оно может произойти, но Филарет вот-вот достигнет уровня мессии и, возможно, он увидит путь к слиянию. К такому слиянию, которое выведет вселенную на следующую ступень лестницы в небо.

- Разве такое возможно? - воскликнула Татьяна. - Вы представляете себе, что может натворить здесь всего один дикий монах? И что он сможет потом натворить у нас, получив доступ к сокровищам этого мира?

- Я представляю, - ответил Дмитрий. - Я представляю то, что я ничего не представляю. Я не знаю, как сольются наши миры, я знаю лишь то, что вначале будет много горя, крови и слез, так бывает всегда, когда в мир приходит новая истина. Когда пророк Мухаммед явил свое откровение, пролились реки крови, но разве пролитая кровь не оправдала себя?

- Вы верите в пророка Мухаммеда? - удивился я. - Разве вы не православные?

- Мы православные, - усмехнулся Дмитрий, - но вера не зашоривает наши глаза и не мешает видеть очевидное. Когда апостол Фома увидел воскресшего Христа, он не поверил в то, что увидел, потому что воскресение во плоти шло вразрез с его представлениями. Когда Христос явился Фоме, мир Фомы перевернулся и Фома спрятался в собственное неверие, как черепаха прячется в панцирь. Просветленный тем отличается от невежественного, что, столкнувшись с непознанным, не уподобляется Фоме, не отвергает увиденное и не пытается подогнать окружающее под собственные ожидания. Да, Мухаммед извратил учение Христа, да, православная церковь считает его лжепророком, но это не мешает нам относиться к нему с уважением. Лжепророк тоже может творить чудеса и кто, кроме бога, может сказать, кто пророк, а кто лжепророк? Фарисеи считали лжепророком Христа, они ошиблись, но их грех не в том, что они ошиблись, а в том, что они упорствовали в ошибке, не допуская ни малейшей возможности для собственной неправоты. Фарисеи были главной политической силой Иудеи, а где они сейчас? Запомни, Сергей, истинно верующий не тот, кто слепо отвергает чужую веру, а тот, кто размышляет и оценивает. Сердце склонно обманываться и лишь глупец ставит чувства превыше разума. Джордано Бруно взошел на костер, а Галилей отказался, "я могу ошибаться", сказал Галилей, и это были слова истинно верующего.

- У Джордано Бруно не было особого выбора, - встряла в разговор Татьяна, - он сознательно встал на темную сторону, а это не прощается.

- На какую такую темную сторону? - не понял я.

- Джордано возглавлял церковь Сатаны, - пояснила Татьяна. - Ты не знал?

- Во всех учебниках написано, что его сожгли за учение о множественности миров.

Дмитрий и Татьяна дружно расхохотались.

- Да кого волновала эта множественность миров, - начал Дмитрий и осекся.

Я проследил направление его взгляда и увидел приближающегося мента. Еще двое стояли метрах в десяти рядом с УАЗиком-козлом с выключенной мигалкой на крышей, и пристально смотрели на нас. Они были в бронежилетах, а на груди у них висели короткоствольные автоматы. Что-то непохоже это на рутинную проверку документов. Ох, что-то сейчас начнется…

Высокий круглолицый сержант, похожий на толстяка из рекламы одноименного пива, остановился в шаге от меня, неразборчиво представился и потребовал документы. Я машинально полез под дубленку и сообразил, что не знаю, где паспорт. Нет, я знаю, где он - в рюкзачке, что лежит у меня дома. Что делать? Пудрить менту мозги, бежать, хвататься за пистолет или выпускать клыки?

- Господь ждал темноты, - сказал Дмитрий, - и никто не внимал его словам. Ослепленный тишиной, он ждал темноты и время торчало кляпом в его глотке.

- Эээ… - промемекал мент и захлопал глазами, как филин-переросток.

- Когда печаль наполнит твои дни, - продолжал Дмитрий, - ты ускользнешь и завтрашний сон станет явью. Страна обетованная ждет повелителя полночного ветра, что пройдет через врата, с которых улыбаются ягнята. Ступай с миром.

Мент развернулся и бодро потопал назад.

- Зря вы так, владыка, - сказала Татьяна, - это насторожит тех троих.