Вадим Проскурин - Мифриловый крест

Я больше не делал показных новорусских жестов, главное в пожертвовании не величина, а то, что оно сделано от чистого сердца. Это как подарок к празднику, простая открытка ценой в пять рублей может порадовать больше, чем ненужная безделушка, стоящая пять тысяч. Думаю, богу неважно, каким образом верующие проявляют к нему внимание - раздавая убогим личное состояние или просто молясь. Христос говорил, что пожертвования надлежит делать втайне, а иначе это будет лицемерие и фарисейство, а значит, это будет плохо и не даст желаемого результата.

Я посещал службы, честно стоял с умным видом и свечой в руках, возвышаясь над толпой кланяющихся старушек в островерхих платках, я надеялся, что в этом есть какой-то сокровенный смысл, что через какое-то время, не обязательно очень долгое, он мне откроется и я пойму, что такое истинная вера, зачем она нужна и зачем нужны все те обряды, что я наблюдаю вокруг. Жаль, что пока я не понимаю почти ничего, а то, что понимаю, кажется мне профанацией. Наверное, я еще не проникся.

Во время службы очень трудно сосредоточиться. Обычно я полностью контролирую новообретенную способность к чтению чужих мыслей, но стоит только отцу Спиридону затянуть "господу помолимся", как в мозгу мелкими надоедливыми мошками начинают звенеть мысли и чувства окружающих бабулек. Пришло время платить за квартиру, а квитанция новая, в ней сам черт ногу сломит (при мысленном упоминании черта ужаснуться, состроить возвышенное лицо и перекреститься). Дочка совсем не пеленает ребенка, целый день он валяется голый, он же может заболеть, господи, вразуми дуру неразумную. Где лучше зятя закодировать - у доктора Майорова или в центре "Инферналь"? И там, и там шарлатаны, но у Майорова все по науке, а в "Инфернале" к каким-то силам взывают. Вразуми, господи, наверное, лучше в "Инферналь" пойти?

Вот такой бред. Я старался стоять во время службы поближе к Леночке, от нее, по крайней мере, не исходит волна безмятежно-пошлого идиотизма. Она целиком погружается в происходящее, она почти ничего не понимает в том, что происходит на сцене, то есть, я имею ввиду, она плохо понимает, что именно делает отец Спиридон, но зато она очень хорошо ощущает суть происходящего, она чувствует то, что мне пока не под силу. Стоя рядом с ней, я растворяюсь в море светлого счастья, растекающемся вокруг нее, я понимаю, что ощущаю лишь малую долю того, что ощущает она, но даже эта малая доля стоит того, чтобы забыть обо всем сущем и наслаждаться прикосновением к высшей тайне бытия, пусть даже и не понимая пока, в чем именно она состоит.

Не правда ли, интересная ситуация - у меня есть сила, но нет веры, а у нее есть вера, но нет силы. Если бы мы смогли слиться в единое сверхсущество, это решило бы все проблемы, но я совершенно не представляю, как это можно сделать. Трахнуть ее? Да, это напрашивается, но это невозможно, слишком много комплексов прячутся в ее душе, сексуальный контакт в условиях, нарушающих церковные правила, вызовет в ее душе такую бурю, что от ее веры ничего не останется. Помолиться вместе с ней о чем-нибудь общем? Вряд ли я смогу в должной степени проникнуться происходящим, ведь, как только я начинаю молиться сам, мысли окружающих становятся тусклыми и неразличимыми.

Я прошел исповедь. Оказывается, православная исповедь сильно отличается от той, которую так любят показывать в голливудских фильмах. Православный верующий не устраивает перед священником сеанс психотерапии, православная исповедь больше похоже на посещение бизнесменом налоговой инспекции. Грешил? Грешил. Как грешил? Убивал, крал… секс с незамужней женщиной - прелюбодейство? Нет? Тогда все, крал и убивал. Грехи отпущены? Отпущены. Какая епитимья? Такая-то.

Вот такая оказалась исповедь, все прошло очень быстро, просто и даже как-то пошло. Наверное, такое впечатление сложилось, потому что отец Спиридон не назначил мне никакой епитимьи. Но, по крайней мере, после исповеди все остались живы и здоровы.

Я причастился и этот обряд не вызвал в душе совершенно никакого отклика, если не считать того, что церковный кагор очень даже неплох. Я прислушался к душам других проходящих причастие и не обнаружил никаких глубоких чувств, для всех стоявших рядом со мной этот обряд давно вошел в привычку и не вызывает глубоких эмоций.

Червь сообщил, что было бы неплохо, если бы я сделал какое-нибудь доброе дело. Я поделился этой мыслью со Спиридоном, тот предложил поухаживать за бомжами, но я с негодованием отказался.