Эми Тинтера - Ребут

Я перевела взгляд на Сто двадцать один, и тот кивнул мне. Он уже знал, что я выберу его. Другие ребуты сказали ему.

Я взглянула на Двадцать два. Как долго он продержался бы с Лисси? Они бы отправились на задание через пару недель, а с послужным списком Лисси, он был бы мертв в течение двух месяцев.

Взгляд его темных глаз удерживал мой. Не многие люди смотрели мне в глаза. Люди вообще не хотели смотреть на меня, а ребуты либо боялись, либо чувствовали, что я была кем-то вроде начальника.

И эта улыбка. Эта улыбка здесь была странной. Новички не приходили с улыбкой, они были напуганными и несчастными.

Он был определенно странным.

— Сто семьдесят восемь? — повторил Мэнни, выжидающе глядя на меня.

— Двадцать два. — Вылетело из моего рта, прежде чем я смогла бы передумать.

Ухмылка расползлась по его лицу.

Тренеры изумленно уставились на строй. Настроение Лисси уже улучшилось.

— Двадцать два? — повторил Мэнни. — Каллум?

— Да, — подтвердила я.

Я украдкой бросила взгляд через зал, чтобы увидеть офицера Майера, потирающего подбородок, его губы искривились в нечто, граничащее с разочарованием. Я подумала, что он может возразить, заставить меня выбрать высший номер, но он молчал.

— Хорошо, — сказал Мэнни. — Сто пятьдесят?

Хьюго открыл рот, потом закрыл его, и повернулся ко мне с хмурым взглядом.

— Ты уверена?

Двадцать два засмеялся, и Мэнни сделал ему знак замолчать.

« Нет » .

— Да, — сказала я.

— Я… Сто двадцать один, тогда, — сказала Хьюго, смотря на меня так, словно я могла возразить.

Я не возражала. Я стояла там, пока другие тренеры выбирали себе новичков и закончили с этим, чтобы приступить к обсуждению процесса. Я ждала, оцепенев от своего решения, пока Двадцать два вразвалочку не подошел ко мне с руками, засунутыми в карманы своих черных штанов.

— И все-таки я тебе нравлюсь, — сказал он.

Я нахмурилась. В этом я не была уверенна. Мне было любопытно. Я была заинтригована. Но нравится? Это уже перебор.

— А может и нет, — сказал он со смехом.

— Я думала над тем, что ты сказал. Что у меньших номеров нет меня.

— Ах. Так это не из-за меня.

Он улыбнулся мне, и у меня сложилось впечатление, что он не поверил ни единому моему слову.

Я неловко переминалась с ноги на ногу. Мне хотелось двигаться, а я никогда так не возилась.

— Ты хороший бегун? — спросила я быстро.

— Сомневаюсь.

Я вздохнула.

— Мы будем встречаться на крытом стадионе каждое утро в семь часов.

— Хорошо.

— Старайся не кричать, когда я буду переламывать твои кости. Это меня раздражает. Ты можешь плакать, если хочешь. Это нормально.

Он разразился смехом. Я не думала, что это было смешное заявление.

— Понял, — сказала он, безуспешно пытаясь скрыть свою ухмылку. — Крики — нет. Плачь — да.

— Ты когда-нибудь держал какое-либо оружие?

— Нет.

— Навыки?

— Я хорош в технологических штуках.

— Технологические штуки? — повторила я, растерянно нахмурившись. – Где ты видел компьютеры в трущобах?

— Я не из трущоб. — Он понизил голос, когда сказал это.

Я моргнула.

— Ты из рико ?

Он слегка рассмеялся.

— Никто не называет его так. Просто Остин.

Никто из рико не называл его так. Снаружи, в трущобах, мы использовали испанское слово для «богатых», обозначая состоятельную часть города.

Я быстро оглядела спортзал. Там было несколько ребутов из рико , но они, безусловно, были в меньшинстве. Я никогда не тренировала кого-то из них. Последний мой ученик, Мэри Сто тридцать пять, жила на улицах Ричардса и стала выносливее из-за этого. Жизнь в трущобах делала ребутов лучше, сильнее. Двадцать два влип вдвойне. Я не была уверена, что выбрала бы его, если бы знала про это.

— Как ты умер? — спросила я.

— КДХ.

— Я думала, что они, по большей части, уничтожили вирус КДХ в состоятельных районах города, — сказала я.

— Они близки к этому. Я просто один из немногих счастливчиков.

Я поморщилась. Смерть от КДХ была ужасной. Они назвали вирус в честь города, который был эпицентром вспышки, Килл-Дэвил Хиллс, штат Северная Каролина. Это была разновидность респираторного вируса, часто встречающегося у детей и убивающий большинство людей в течение нескольких дней.

— Мои родители отвезли меня в больницу в трущобах, потому что не могли позволить себе какие-либо лекарства, — продолжил он.

— Это было глупо.

Все знали, что КДХ свирепствовал в трущобах. Никто не вылечивался от него там.