Александр Зорич - 21.4.Комбат и Тополь - Полный котелок патронов

В общем, я помалкивал.

Молчал и Костя.

Впрочем, Костя всегда по утрам молчит. Потому что по утрам большая часть его личности находится в спящем состоянии, даже когда тело делает вид, будто бодрствует.

Итак, шли мы на Подстанцию самым экзотическим из возможных маршрутов. А потому, хотя по карте до этого примечательного и опасного места было не так чтобы далеко, я уже понял, что дойти за один световой день у нас вряд ли получится.

Проводником Борхес был старательным. Ни шага без гайки. Он столь тщательно обследовал наш маршрут на предмет аномалий, что я даже испугался, как бы наш общий запас гаек не закончился.

Шутка ли! Вот выйдут все гайки с болтами — и на обратном пути нам придется нащупывать безопасную тропу, швыряя перед собой патроны (тоже ведь в принципе вариант).

А там и до хабара дойдет…

Мы — Борхес первым, потом Костя и я замыкающим — проходили как раз мимо затонувшего рейдового катера «Пожарник» с двумя мощными лафетами гидрантов на борту, когда на тропе перед нами… возникли четверо!

Я машинально бросил взгляд на часы. Будь полдень — я бы не удивился. Обеденное время — тем паче. Но чтобы в такую рань!

Все четверо незнакомцев были мужчинами крепкого телосложения, одетыми разномастно: кто в куртку с капюшоном, кто в черный плащ, кто в камуфляжку.

Вооружены они тоже были кто чем, но всё их вооружение смотрело прямехонько на нас.

«А ведь могут быть еще сидящие в засаде снайперы», — печально вздохнул я.

— Эй вы, трое, стволы на землю! — потребовал самый крепкий из четверки.

Обращался он, конечно же, к нам.

Мы медлили. Я смотрел вперед через плечо Кости, Костя — через плечо Борхеса.

Я не столько даже видел, сколько чувствовал, что Костя готовится одной рукой сорвать с пояса гранату, другой — выхватить пистолет из кобуры.

— Константин, не надо дергаться, — очень тихо сказал я. — Сколько их на самом деле — мы не знаем.

Агрессивные незнакомцы медленно двинулись к нам (продолжая держать нас на прицеле, разумеется), и я смог рассмотреть их получше.

«Определенно бандиты, — заключил я. — Но вооружены по высшему разряду. На кого-то охотятся. Или на что-то».

Блондин в потертом камуфле и высоких, почти до колена, американских шнурованных ботинках был в этой группе, конечно же, предводителем. В его руках чванился автомат АС «Вал». Лицо предводителя было неумным и отекшим, рот — гнилозубым.

— Стволы на землю, — снова потребовал предводитель. — Третий раз повторять не буду. Меня зовут Коча.

«Коча! Словно бы это что-то объясняет!» — подумал я.

Никогда ни о каком Коче мне слыхать не приходилось. И слава Богу, ага?

Медленно, плавно Борхес обернулся к нам с Константином и посмотрел на нас побудительно.

— Я бы послушался, ребята, — сказал он. — Лично я зарубаться с ними не готов.

С этими словами Борхес сбросил на землю свой автомат.

— Да и я не готов, — пробормотал я. — Стрельба из автоматического оружия — развлечение, которого меньше всего хочется в шесть утра по московскому времени.

— Ну даже и не знаю, — пожал плечами Тополь. — Двух я бы завалил влегкую.

— Константин, не дури. — Я вновь вполголоса воззвал к его благоразумию.

Пока Костя аккуратно укладывал свою FN 2012 на траву рядом с тропой, я рассматривал спутников самовлюбленного Кочи.

Слева от своего, скажем так, лидера стоял конопатый, с безвольным подбородком коротышка, сжимающий в граблях высокотемпный автомат Никонова образца 1994 года, он же АН-94 «Абакан».

Мне всегда нравилась такая вот машинка — пока мой «калаш» выпускал пулю, «Абакан» выпускал две. Даже Костина штурмовая винтовка FN 2012 не поспевала за ним. И лишь врожденная лень вкупе с врожденной скупостью каждый раз отвращали меня от того, чтобы наконец купить «Абакан» и успокоиться.

Впоследствии конопатый владелец «Абакана» представился как Джу-Джу.

В двух метрах от Джу-Джу стоял Жаба, бывший вольный сталкер. Этого нерукоподатного подлеца я немного знал. Точнее сказать, краем глаза видал в сталкерских барах и кое-что о нем слыхал. В связи с Жабой припоминались мне какие-то мутные истории со жмурами и неотданными долгами…

Жаба был вооружен РПД — ручным пулеметом Дегтярева образца 1944 года.

«Хренасе, — подумал я. — РПД! Что за странная манера, собираясь за хабаром, вооружаться как на войну? Тем более как на Вторую мировую войну?»

В самом деле, РПД был оружием древним, как дерьмо птеродактиля. Громоздким, как оглобля. И дальнобойным, как стратегическая ракета «Тополь-2».