– Да, я вернулся. – Он взял стул и сел рядом.
– Зачем ты пришел? Видишь, я не в форме.
Он взял ее руку. Она оказалась слабой и легкой, как пушинка, но горячей.
– Зачем? Неважно. Просто… Все это время я думал о тебе. Понимаешь? Я идиот. Я жестоко ошибался. И только теперь я понимаю, что хочу быть с тобой как никогда. Я пришел сказать тебе это. И еще…
Она мягко освободила руку и приложила палец к губам. Костя заметил, как в ее глазах мелькнуло что-то прежнее, игривое и доброе. Он, скорее инстинктивно, огляделся по сторонам. Женщины у противоположной стены спали. Другая больная, которая находилась сзади, подозрительно шевелилась.
– Тсс. Я все понимаю. Я знала, что ты придешь, – вполголоса сказала Маша.
То есть это было произнесено почти шепотом, с той знакомой ему детской хрипотцой, как говорит маленькая болеющая ангиной девочка сидящему у постели отцу, что ему не стоит беспокоиться, что ей уже лучше.
– Нет, позволь мне сказать. – Костя снова взял ее руку. – Если я в чем-то виноват, если чем-то задел тебя тогда… Я прошу прощения.
– Ну что ты. Все нормально. Я ни в чем тебя не виню.
– Вот и здорово, вот и прекрасно. Теперь ты выздоровеешь, и мы всегда будем вместе.
– Всегда-всегда? – для подтверждения спросила в ней маленькая девочка.
– Всегда-всегда, – ответил в нем зрелый муж.
– Думаешь, я поправлюсь?
На спинке кровати висело полотенце. Костя сдернул его и аккуратно вытер ей мокрый, горячий лоб.
– Ну конечно поправишься. Врач сказал, очень скоро тебе станет лучше, – соврал Костя. – Они уже знают, как победить эту болезнь.
– Я не хочу умирать, Костик! Здесь, одна, совсем одна, сгинуть в чужом городе, в этой странной больнице. Я боюсь, понимаешь? Я очень не хочу умирать.
Страх проскочил в ее вдруг оживших глазах.
– Ты уже не одна. Ты со мной. И мы будем жить долго-долго.
– Ты обманываешь меня, я знаю, ты обманываешь.
У Кости заиграли желваки на скулах.
– Я говорю правду, – чуть подумав, сказал он и посмотрел ей прямо в глаза. – Ты непременно выздоровеешь. А я буду приходить к тебе каждый день, пока тебя не выпишут отсюда.
Он и сам уже начал верить себе. И она успокоилась. Ибо, когда в собственную ложь начинаешь верить сам, в нее уже легко поверят другие.
– Хорошо. Я буду ждать тебя. Каждый день. – Маша прикрыла веки.
Ему показалось, что она, как это бывает с изможденными больными, резко забылась отрывистым сном. В эти минуты он испытывал такую жгучую жалость, как, может быть, когда-то в детстве он ощущал жалость к больному раненому щенку, принесенному с дождя и потом так и не оклемавшемуся. И он протянул руку, чтобы снова вытереть ей лоб и чтобы затем пригладить распластавшиеся по серой подушке волосы. Но она так же неожиданно приоткрыла глаза, и в щелочках под веками пугливо забегали зрачки.
– Костик, ты здесь? Ты ведь не уйдешь сейчас? – громким, но сбивчивым голосом спросила она.
– Нет, что ты! Конечно нет, – спешно ответил он. – Я буду рядом, пока не выгонит строгий доктор.
– Ах, этот… Он хороший…
Тут Маша будто поперхнулась и начала обильно кашлять. Кашель был жуткий, словно вырывался из самой глубины чрева. Костя принялся беспомощно озираться – он потерялся. Но тяжелобольные соседки лежали недвижимы, словно мумии. А в палату никто не заходил. На глазах Маши проступили слезы. Он взял-таки полотенце и обтер ей лицо. К счастью, приступ быстро прекратился.
– Расскажи мне, – выдохнула она. – Расскажи мне… Где ты был… Все это время… С той последней встречи… Когда ты заходил ко мне… С запахом водки.
На секунду Костя невольно улыбнулся. Ему вспомнился тот день: как он бродил под ее окном и не решался и потом принял где-то в кафе для смелости, и зашел к ней, и как она была холодна с ним. А вот теперь оказывается, в тот день она почувствовала его легкий перегар.
– Я уезжал, – сказал он. – Ведь я приходил прощаться. Но там, где я находился, ничего хорошего не случилось. Об этом не стоит даже рассказывать. Да я и не могу. Потому что это не только моя тайна, но и еще нескольких людей.
– Хорошо, можешь не рассказывать, – шепотом согласилась Маша. – Главное, что ты вернулся.
– Да, наверно, это главное.
– Ты знаешь, с тех пор я думала о тебе… Нет, не с тех пор, а всегда…
– Я тоже все время думал о тебе, – сознался Костя.
На ее бескровном лице промелькнула едва уловимая улыбка.
– Как странно. Какие мы…
Маша опять закашлялась. Лицо ее исказилось. Но оно почему-то показалось Косте забавным, и он испугался этого чувства.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу