Владимир Васильев - Прятки на осевой

– Лучше бы или, – буркнул Жучара. – Только я не верю.

– Слежение, конечно же, не сработало, – Кекс снова принялся пророчествовать. – И никто ни хрена не запомнил. Так?

– Так, – подтвердил Жучара безрадостно. – Я сам у вояк вчера сидел. Правда, ушел раньше, до Полоза. Но ребята остались, я потом переговорил с ними – ни рожна не помнят. Вояки всех свидетелей допросили – шиш с маслом, как и в прошлые разы. Но на этот раз есть одна случайная зацепочка.

Кекс поневоле напрягся.

– Давай не томи, выкладывай, – подогнал он Жучару, который именно в этот момент вознамерился отхлебнуть чаю.

Жучара подтянул рукав и оживил ПДА. Машинка у него была из модерновых, даже с экранным удвоителем (хотя за каким хреном это нужно в Зоне – не очень понятно). Но зато фотки или видеоролики рассматривать было не в пример удобнее, чем на компактных моноскринах. А Жучара хотел показать Кексу именно фотку.

Поелозив пальцем по экранному меню, Жучара быстро вызвал нужный файл и раскрыл его.

Кекс сразу узнал внутренность «Ать-два» – столик, за столиком теплая компания: Жучара, Басмач, Дунай, Мухомор и толстяк Феда; на заднем плане отчетливо просматривались выпивающие Полоз и ученый-контрактник, которого Кекс знал только по фамилии – Сиверцев.

– Он, что ли? – недоверчиво протянул Кекс, пытаясь вспомнить за Сиверцевым хоть один серьезный грешок.

– Не туда смотришь, – тихо сказал Жучара, увеличил масштаб и сдвинул фотку так, что на экране остался только правый верхний угол. Почти весь видимый фрагмент занимала барная стойка и все, что за ней находилось, включая верхнюю половину бармена, кусочек салаги-дневального с тряпкой в руках и полки с шеренгами бутылок.

Зато в левой части фрагмента запечатлелся некто, сидящий на высоком табурете у самого края стойки. Он был с ног до головы укутан во что-то вроде бесформенного балахона – не дать ни взять бедуин или средневековый монах. Кроме балахона и капюшона, Кекс сумел разглядеть только кончики пальцев на стакане. Изображение было темноватым и нечетким, не в пример центральной части кадра с теплой компанией, куда и наводился фокус камеры.

– Кто фоткал? – поинтересовался Кекс, быстро сообразив, что раз Жучара присутствует на снимке, то вряд ли в роли фотографа выступал он сам.

– Да хрен его знает, сидел какой-то лось военный за ближним столиком. Вообще сначала я пару раз ребят сфоткал, а потом уж этого лося попросил – хотелось быть в кадре со всеми. Но вот он, – Жучара опять ткнул пальцем в верхний правый угол снимка, – только на последнем снимке.

Кекс лихорадочно пытался сообразить, что же с неожиданно свалившейся информацией теперь делать. Но, оказывается, Жучара все уже обдумал.

– Для начала я хочу попросить тебя: сохрани это, – сказал он и положил на скатерть перед Кексом мини-флэшку размером с двухкопеечную монету. – Там говна всякого вагон, и среди него эта фотка. Так… на всякий случай.

– Боишься, что… с тобой может что-нибудь случиться из-за этой фотки? – деликатно уточнил Кекс.

– Боюсь, – не стал отпираться Жучара. – Любой бы испугался. Но отправиться вслед за Булатом, Розеном и Полозом тоже не больно охота. Вот и трепыхаюсь, как могу.

– И поэтому решил меня тоже подвести под удар? – Кекс без труда предсказал один из возможных вариантов развития событий.

– Мы давно уже все под ударом, Кекс, – мрачно процедил Жучара. – Две недели назад Розен. Вчера Полоз. Кто знает, может, еще через две недели скажут: «Кекс пропал!» Или не Кекс, а Жук.

– О тебе скажут не «Жук», а «Жучара». Только ты сам себя Жуком называешь.

Жучара не ответил, лишь зло поиграл желваками на скулах.

– Ладно, – пробурчал Кекс примирительно. – Но хотелось бы знать – почему я? Почему эту гребаную фотку ты решил сдать на хранение именно мне?

– Во-первых, не одному тебе, – пояснил Жучара уже довольно спокойно. – Я несколько штук раздал, ты просто очередной. Только не спрашивай, кому именно раздал и сколько флэшек, все равно не скажу. Никому из вас, ни тебе, ни остальным. Поймешь почему, если подумаешь.

– Уже понял, – оценил замысел приятеля Кекс. – Только когда спросят по-настоящему… скажешь ведь, никуда не денешься.

– По-настоящему спросят – ясен перец, скажу, – не стал упираться Жучара. – Я ж не Че Гевара. И любой скажет, кто еще не окончательно с катушек съехал. Но пока будут спрашивать – у каждого из наших останется в запасе немножечко времени. Не думаю, что так уж много, но сколько-то по-любому будет. А значит, сохранится шанс, что хоть кто-то сумеет лечь на дно или свалить достаточно далеко, что хотя бы одна фотка уцелеет, а значит, всех, кто убивает наших, можно будет попытаться вывести на чистую воду. И я тебя еще об одном хотел попросить, Кекс. Ты вроде к Покатилову вхож. Как думаешь… Ему зачем-нибудь могли понадобиться эти смерти?