Роберт Черрит - Волчья стая

Декхан задумчиво посмотрел на Картера.

— А смогли бы вы, если представится случай, действовать так, чтобы обстоятельства сложились в вашу пользу?

— Может быть.

— Тогда, я думаю, нам есть о чем поговорить.

— Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

Я собрал все свое мужество, чтобы сказать эти слова Мэв, когда наконец удалось ее подстеречь за дверями казарм. Она взглянула на меня как-то настороженно. Мне показалось, что в ее прозрачных серых глазах мелькнула тень.

— О чем?

— О чем? — сердито отозвался я. — О нас!

При этом моем восклицании несколько людей, проходивших мимо или праздно слонявшихся поблизости, повернули головы в нашу сторону. Мэв сверкнула по сторонам взглядом, полным смущения, схватила меня за руку и потащила за казарму. Здесь она толкнула меня к стене, но я был в таком состоянии, что даже не обратил внимания, где нахожусь.

— Слушай, мы уже хорошо знаем друг друга, но это — больше, сильнее... — Мэв порывисто вздохнула и отвернулась. Она мотнула головой, убирая с глаз непокорные пряди волос. — Знаешь, я никогда не говорила этого перед воинами и назову лжецом любого, кто станет повторять это, но... но ты же знаешь, почему я здесь.

Надежды мои воспарили прямо-таки на головокружительную высоту. Я даже не отваживался помыслить о том, что Мэв по-прежнему думает обо мне, но ведь сейчас ока сама заговорила об этом. Если бы я не чувствовал явственно спиной шероховатую колючую поверхность стены из пенобетона, то я решил бы, что все вокруг — не более чем сон.

Я знал, как трудно ей приходится, знал, потому что и мне было не легче. Любовь, причем самая настоящая любовь, — чувство, которое довелось испытать далеко не каждому из сибов. По крайней мере, что касается любви к людям за пределами сиб-группы. Так что мы оба находились на неизведанной территории.

Мэв шумно вздохнула и, как мне показалось, готова была что-то сказать. Глаза ее устремились на меня, затем снова скользнули в сторону. Она вздрогнула, видимо, сокрушенная огромностью нахлынувшего на нее чувства. Но спина ее снова выпрямилась, когда Мэв наконец собралась с мыслями, чтобы заговорить вновь.

— Брайен, ты верный человек. Ты знаешь, что такое Волчьи Драгуны, что значит наша форма. И я не сомневаюсь, если ты остался с Волком, то все претензии

Алпина на наследство не могут быть справедливы. Ты уйдешь отсюда только после того, как скажешь мне сию же минуту, что это — игра Волка или кто-то играет им с самого начала? В любом случае я знаю, на чем мне стоять.

И только тут я увидел, каким идиотом был. Мэв так и не сказала конкретно — уходит она или остается. Ни слова. Каким же олухом я был, осмеливаясь даже думать, что остался в ее мыслях точно так же, как она — в моих. За все время — ни единой весточки с ее стороны, так же, впрочем, как и с моей. Ей никогда и в голову не приходило, что мы можем разделять чувства большие, чем обычно разделяют по отношению друг к другу два воина.

Собрав осколки моего разбитого вдребезги самолюбия, я попытался принять хорошую мину при плохой игре. И с невозможной на этом свете горечью я произнес:

— Так, значит, ты вернулась сюда из-за Волка.

— Конечно. А ты думал — для чего? Странный какой-то тон почувствовал я в ее голосе. Казалось, она хотела лишний раз получить подтверждение, что приняла верное решение. И что я мог сказать? Что она была воином, а я распаленным любовной горячкой юнцом, с которым шутили гормоны, сбивая с толку по своему усмотрению. Правы были клановцы, подумал я с внезапной решимостью. Чувства не должны находить места на войне. Так и не дождавшись моего ответа, она снова произнесла:

— Вот я и вернулась...

— Но теперь ты уходишь.

Глаза ее помрачнели, она сглотнула комок в горле.

— Я должна.

Разве это ответ? Конечно, приказ есть приказ, я понимал.

— Я думал, что...

Она не дала мне договорить, легонько хлопнув по губам.

— Тут не в тебе дело. Это мои проблемы.

Я так и не постиг смысла ее слов и, должно быть, выглядел в этот момент чрезвычайно глупо. Она несколько натянуто рассмеялась, а затем честно сказала:

— Я боюсь, Брайен.

Вот уж чего никогда не пришло бы мне в голову, так это мысль, что Мэв может бояться.

— Мне сначала казалось, что ты просто добрый малый, как один из сибов. Но ты не похож на моих сибов, и я не могу понять, что все это значит. Когда я рядом с тобой, то совсем по-другому себя чувствую. Очень странно. Просто не знаю, что и делать. Сперва я думала, это потому, что ты первый из сверстников встретился мне после сиб-группы, а все остальное — результат первой встречи с внешним миром, который так внезапно нахлынул на меня. Я думала, что со временем освоюсь и справлюсь с этим чувством, возьму себя в руки. Но теперь — я не знаю, Брайен. — Она уставилась в небо. — Помнишь, когда мы с тобой встретились в поле, ты сказал одну вещь. Так вот, как офицер Драгун я могу справиться со своими чувствами. На поле боя. Здесь же, когда дело касается лично тебя как человека, все совсем по-другому.