Вячеслав Кумин - Адам. Метро 2033. Новосибирск

– То-то же. Но что мне теперь с тобой делать?

Он понимал что это не просто забава охраны. А какой-то очередной тест, но что делать со зверьком он и вправду не понимал. Конечно его можно забить и съесть. Мясо как мясо. Вот и огонь есть. Но делать этого не хотелось, просто потому что для готовки у него нет никаких инструментов, ни ножей, ни сковородок и всего прочего. Рвать и потрошить руками и зубами как животное? Ну уж нет.

Подойдя к двери и несколько раз стукнув по ней ногой, Адам потребовал:

– Принесите нормальную жратву сволочи! Это я есть не буду!

– Ишь какой привереда! – снова засмеялись снаружи.

Через пару минут окошко все же открылось и в щель просунули привычную тарелку с мясом и бобовой кашей, а также кружку с чаем.

– Спасибо.

– Да на здоровье!

Кошку-летягу обратно не потребовали и Адам вернулся с ней в зал, где и приступил к обеду.

– А ты как камрад, тоже небось голодный?

Соколов откусил кусочек мяса и предложил своему пленнику, но котенок снова только оскалился, не желая ничего принимать.

– Ну, не хочешь, как хочешь…

Положив кусочек у мордочки летяги он закончил трапезу, сдал посуду и снова принялся рассматривать расцвеченный пятнами пейзаж, пытаясь освоиться с новыми возможностями и определить что есть что.

Под вечер по лестнице забухали многочисленные ботинки и Адам сразу понял что это к нему, точнее за ним. Его спеленают и понесут назад в бункер.

– Что-то я сделал неправильно, – сказал он себе, посмотрев на котенка, съевшего-таки предложенный кусочек мяса. – Видимо все дело в том, что тебя жрать отказался. А теперь мне снова предстоят болючие анализы, тесты… Блин, как же это все надоело.

Котенок посмотрел на него без особого сострадания сузившимися зелеными зрачками и снова злобно зашипел.

– На свободу хочется? Понимаю, мне тоже… Хотя, почему бы и нет?! Помирать так с музыкой, а?!

Соколов взял котенка-летягу на руки и распеленал его так, чтобы можно было освободить полностью одним движением и подошел к двери, с замком которой уже возились надзиратели.

– Эй, урод, – сказали ему, открыв окошко для подачи пищи, только на этот раз просунув в него ствол ружья. – Отойди и не шали. А то получишь по полной программе.

– Хорошо…

Адам отошел достаточно далеко, чтобы надзиратели посчитали себя в безопасности. Замки наконец лязгнули и дверь стала отворяться. Стоило только образоваться достаточно широкой щели, но второй стрелок не успел его взять на прицел, а первый, тот что наблюдал за ним в окошко пищеприемника уже потерял его из виду из-за неудобного угла обзора и расположения, как Адам бросился вперед освобождая котенка тут же устремившегося в проем, чувствуя что там свобода.

Охранник, что должен был взять его на прицел, невольно отшатнулся назад от пронесшейся рядом с лицом тени, поведя стволом вверх, а в следующий момент Адам налетел на него с разбегу, сбивая с ног и выхватывая оружие. Следующим ударом он сбил с ног второго охранника, а третьего оглушил ударом приклада по голове.

Еще троих, с ремнями и цепями и кандалами, что должны были его вязать и конвоировать до места назначения, Адам заставил застыть на месте, нацелив на них трофейный ствол.

– Тихо. Сейчас аккуратно берете, без резких движений и криков тоже, и кладете свое оружие на пол. Давайте…

Академики в точности исполнили приказ и снова подняли руки вверх.

– Отлично. А теперь прикуйте этих ребят и себя к перилам. Только ты, – указал Адам на мужика своего размера, – сними с себя штаны и куртку.

И этот приказ был выполнен без проволочек.

Переодевшись и вооружившись до зубов, Адам поспешил прочь.

И снова отголоски… радости.

«Они знают, что я сделал?!» – удивился Соколов.

Секунду подумав, Адам, едва сдерживая гримасы отвращения, забрав ключи у надзирателей, выпустил ближайших узников, чтобы создать еще большую неразбериху для академиков, когда они начнут его искать и ловить.

Но черные люди, до предела обрадованные свободой, похоже не расслышали этих его оскорбительных по отношению к ним чувств. Радостно крича, они сбегали вниз навстречу столь желанной свободе.

Лишь один из них остановился возле Адама и робко, чуть приседая, подошел к нему. Соколов чуть не схватился за оружие, осознав это, черный человек отступил на пару шагов. Он силился что-то сказать, жестикулировал, но из горла вырывалось только какое-то нечленораздельное мычание, что похоже и его самого доводило до отчаяния и заставляло жестикулировать еще сильнее. И только невнятные образы и мысли достигли разума Соколова. К тому же он стал узнавать лицо.