Один из леса

Но сейчас я нанес обычный боксерский удар. Со всей силы, помноженной на раздражение. Мне не было абсолютно никакого дела до этого бычары, не хотелось драться с ним, он сто лет мне снился со своей тупой байкерской заносчивостью. Надо было как можно быстрее разобраться с ним и двигаться дальше, а не устраивать проверку, у кого яйца больше.

Кирпич вскрикнул и отшатнулся. Прижав ладонь к причинному месту, взмахнул молотком…

Если бы я попал под такой удар, меня бы снесло как тростинку. Но я-то был мельче и шустрее этого кабана. Наплевав на раненую ногу, вскочил и тоже размахнулся – только двумя руками. Ладони сошлись к голове Кирпича и с очень громким, звонким, радостным хлопком врезали ему по ушам.

Такой удар может разбить барабанные перепонки. Сейчас этого не произошло, но в голове у Кирпича наверняка помутилось, а еще он на время оглох. И что-то там нарушилось, давление резко изменилось, что ли… вообще-то, подобное не типично для удара по ушам – из носа у него плеснулась кровь. Кирпич замычал и повалился на землю, мотая головой, разбрасывая красные капли.

— Ну, ты даешь! – подала голос девушка, про которую я, честно сказать, забыл.

Запястьем стерев кровь с губ, я глянул на нее. А ничего так, симпатичная. Надо же, ухитрилась почти не расплескать воду из ведра, когда ее Кирпич толкнул.

— Это ты правильно сделал, — признала она. Голос у нее был, как бы сказать… милый. Девушку с таким голосом сразу хочется обнять.

Кирпич с мычанием ползал у наших ног, пытаясь одновременно держаться за пах и за оба уха.

— Нет у меня на все это времени, — проворчал я, потер грудь, ноющую после удара молотком, и перешагнул через вышибалу. – Мне Сиг нужен.

— Ну, так пошли, — девушка первая шагнула в Шатер.

— Давай ведро помогу нести, — сказал я вслед.

Она в ответ хмыкнула и поставила ведро на земляной пол.

— Надо же, галантный попался. Помоги.

Я на ходу подхватил ведро и тихо ругнулся от боли в ноге. Девушка спросила:

— Вы с Сигом знакомы?

— Ага. Я тут бывал много раз, но ни тебя, ни Кирпича раньше не видел.

— Значит, давно бывал. Я в Шатре уже с месяц работаю, а Кирпич еще дольше. И кстати, меня зовут Ксюшей. Это я так, на всякий случай говорю, а то тебе может и не интересно…

— Интересно. Я — Стэн. И как ты к Сигу попала, Оксана?

— Ксюша, — поправила она. – У меня отец умер, кожевник, мы на Рынке жили. Они с Сигизмундом приятелями были, отец перед смертью с Сига взял обещание, чтоб тот меня к себе на службу принял. Теперь я здесь разносчицей.

— Официанткой, значит.

— Ага, и за бармена еще. Сиг твой…

Она снова глянула на меня и промолчала. Хотела, должно быть, сказать, что Сигизмунд – скупой хрыч и нагружает ее работой, но не решилась, так как не знала, какие у меня с ним отношения и не сболтну ли потом ему.

Но я девчонку уже не слушал, потому что увидел парня в красной рубахе. Еще на нем были кожаные штаны с бахромой по швам, а на шее повязан платок салатного цвета, в черных черепах. К правому бедру пристегнут чехол с обрезом, из узкого кармашка на левом бедре торчит складной нож. Волосы длинные и собраны сзади в «хвост».

Нож я узнал. Лесом клянусь! – тот самый, армейский CQC-11, cо сломанным wave–крючком на спинке клинка. Крючок этот умные люди придумали для того, чтобы нож быстро раскрывался, когда достаешь его из кармана. Короче, это был раскладной нож Михи. Или ошибаюсь, в кармане у кочевника другой клинок, похожий? Чтобы убедиться, нужно заставить краснорубашечника его достать.

Он сидел за столом в одиночестве и пил из глиняной кружки. При виде нас оживился: подтянул ноги, расправил плечи. Нет, при виде Ксюхи, а не нас – на меня кочевник внимания не обратил.

Разносчица тоже заметила кочевника и умолкла. Я шел за ней. Подваливать сейчас к этому красному нельзя. У меня нет никаких доказательств, да если бы и были… Почему бы какой-нибудь банде Черного Рынка не ограбить стоянку охотников и не похитить одного? Может, чтобы рабом его сделать. Они в своем праве, никто за меня и Миху не заступится.

Нужно заставить этого красного достать нож из кармана, тогда буду знать точно. Но не устраивать же драку прямо сейчас, без всякого повода. В зале еще несколько кочевников, и все впишутся за него.

Девушка остановилась возле стойки, сложенной из ящиков, поверху обитых досками. Встав рядом, я огляделся. Стойка находилась на краю круглого зала с небольшими окошками. Потолок высокий, в центре его подпирало вкопанное в земляной пол бревно, вокруг стояли лавки и столы. Паренек лет тринадцати разжигал огонь в каменном очаге с вертелом, на котором висела освежеванная свинья, но не мутант, обычная. Красно–розовые бока ее влажно поблескивали. Над очагом в потолке было круглое отверстие, куда уходила жестяная труба вентиляции с раструбом в нижней части.