Один из леса

Вниз я спрыгнул в тот миг, когда Боров очутился лицом к нам. Присел на подножке и замер. Бандит на крыше сейчас отчетливо видит Гигу, но тот сидит почти в прежней позе, только голову откинул сильнее. Великан может решить, что второй часовой заснул, и окликнет его. А может и не решить. Может вообще не обратить внимания на легкое изменение в положении тела.

Тихо потрескивал костер. Я прижимался к дверце кабины и вслушивался.

— Достал меня племянник, – раздалось из-за грузовика. – Появится – прибью. Два дня отлеживаться будет, падла.

— Как же тогда нам на дело отправляться? – возразил Кузьма.

— В кузов бросим, к охотнику. Пусть валяется.

— Охотник наверно сдох уже. Надо бы проверить.

— Проверишь, хотя какая теперь разница? Все равно я его с собой брать не собирался, мороки слишком много, – возразил Зверобой.

Я стиснул челюсти. Что дальше? Второй этап – еще сложнее первого. Нужно обойти грузовик и проникнуть в него. Дверь находится со стороны мастерской, по которой расхаживает Боров, и если на двери не только засов, но и замок… На этот случай у меня была заготовлена самодельная отмычка, которую смастерил из найденной в столярном цехе проволоки, но я не очень представлял себе, как в полутьме смогу быстро вскрыть замок, сдвинуть дверь, забраться грузовик – и все это, чтоб не заметили четверо находящихся поблизости людей, один из которых ходит прямо над головой и то и дело бросает взгляд в сторону машины.

Я уже собрался слезть с подножки, когда в голову пришла новая мысль. А нету ли другого пути внутрь? Потянул ручку, приоткрыл дверцу и нырнул в кабину.

Пахло бензином. Рулевая колонка была развинчена, «баранка» лежала на сидении, из гнезда торчали провода. В задней стенке кабины, прямо за коробкой передач - узкая дверь. Без засова и без замка. Ну вот, как чуял! Я осторожно приоткрыл ее, она скрипнула… кажется, арт переполнился. Теперь его чистить надо, почти уже не работает. Вроде, снаружи никто не услышал. Я шагнул внутрь, едва не наступив на тихо булькнувшую канистру. Слева возле низкой лавки стояли еще несколько. В центре кузова был большой железный люк.

А на стене справа… Отблески костра совсем слабо проникали сюда, и я сощурился в полутьме. Михаил был распят на досках борта, прибит к ним толстыми строительными гвоздями. Седая голова свешивалась на грудь. Я содрогнулся, сердце бешено заколотилось к груди.

— Миха! – шагнул к нему. Черная, глухая ярость накрыла меня.

Голова напарника медленно поднялась.

— Стэн. Пришел.

— Тише! – Я потянулся к гвоздю, но подумал, что если Миха повиснет только на одном, тот может порвать ему ладонь. Или нет? Никогда еще не видел распятого человека…

— Стэн… Стас, слышишь? — захрипел Михаил, впервые за долгое время называя меня по имени, полученным при рождении. – Полигон. Ты понимаешь? Это важно.

— Сейчас я тебя освобожу.

— Нет. Сердце. Стучит, будто током бьют. Вектор. Вектор!

Я заозирался, пытаясь сообразить, что теперь делать. В кузове помимо лавки да канистр с топливом было только какое-то тряпье в углу и больше ничего.

— Полигон, — с нажимом повторил Михаил. – Полигон смерти.

— Что? – я посмотрел на него.

— Вектор, Стас.

Он явно бредил. Я зашептал:

— Потерпи, напарник, еще немного, снимем тебя с этих гвоздей, залатаем — будешь как новый. Только не шуми, у меня погремуха, но старая, почти уже не глушит.

— Они мне вкололи, — снова заговорил он, не слушая. – Доза… на кабана. Я им все рассказал. Не мог молчать. Сердце бьется – скоро лопнет. Приложи ладонь, сам услышишь.

Я так и сделал – и едва не отпрянул, ощутив истошное, сумасшедшее биение сердца в его груди.

— Мне конец, — зашептал Михаил. – Умру сейчас. Еще минута, две. Ты слушай…

Я решил, что иначе никак, схватился за толстую шляпку гвоздя, вбитого в правую руку, но напарник снова зашептал:

— Стас, подожди. Слушай. Слушай меня, сказал!

Я посмотрел ему в лицо. Оно было как у мертвеца, будто серая маска с черными провалами, где тускло поблескивали белки.

— Я сейчас умру, Стас. Ты меня… Огонь, — его голос опять стал прерываться. – Сожги, понял? Последнее желание. Не хочу с червями. В земле… Ненавижу это. Огонь. Чтобы с дымом… в небо, понял?

— Миша… — начал я, но он вдруг затрясся всем телом. И зачастил срывающимся голосом:

— Кузьма привозил. Для опытов, но не знал место. Секретность. Меня видел. Я там служил. Там… страшные вещи. Ключ, Стас. Где ключ?

— Какой ключ? — не понял я.