Один из леса

Пора было разобраться с уродами.

Часть ВТОРАЯ

Люди и уроды

Скоро стало ясно, куда направляется Борзой.

Поняв это, я кивнул сам себе: так вот, в чем дело. Хорошо, что стоянка бандитов недалеко, но если Миха жив – где именно они спрятали его?

На бывшей СТО горел костер, вокруг сидели трое, еще одного я увидел на кузове крытого грузовика, а пятый расположился на крыше авторемонтной мастерской. Причем последние двое там не просто так сидели, это были вооруженные охранники. Периодически они начинали оглядываться, крутили головами, иногда вставали и прохаживались. Интересно, зачем охранять лагерь, который находится почти у самой Ставки? Здесь некому напасть. Разве что другая банда решит наскочить, конкурирующая.

Так или иначе, они насторожены и чего-то опасаются. И это плохо.

Когда стало ясно, что Борзой идет прямиком к костру, я пригнулся еще ниже, перебежал от дерева к кустарнику, а оттуда – к большому куску бетона, лежавшему на границе стоянки. Присел за ним и очень осторожно выглянул.

Ясно было, что дальше двигаться нельзя: костер горел ярко, и если не с грузовика, так с мастерской меня точно засекут. Ладно, что мы тут имеем?.. Прямоугольник асфальта, на нем – длинное здание мастерской, ворота выломаны, виден большой зал. Перед мастерской, задом к ней, стоит грузовик. Слева от машины ремонтная «яма», справа – костер. Я сейчас гляжу на все это спереди, то есть нахожусь перед покатой кабиной грузовика.

На машине сидел охренеть какой огромный мужик, метра два, если не больше. Я не мог понять, что у него за ствол, но было такое впечатление, что это ручной пулемет. А вот часового на крыше мастерской почти не видно – только силуэт, едва подсвеченный снизу.

Вокруг костра лежали шкуры, на них и устроились трое бандитов. Доносился запах жареного мяса и крепкого курева. Двоих я узнал: Рыба и Кузьма. Бородач курил, неторопливо затягиваясь, уголек самокрутки разгорался и угасал. Третий сидел ко мне спиной. Обычного роста, бритый череп, очень широкие плечи. Пока больше о нем сказать нечего.

Ну, и где Миха? Заперт в одной из комнат рядом с ремонтным залом? Или связанный лежит на дне бетонной ямы? Нет, последнее – вряд ли.

Когда Борзой подошел к костру, Рыба не пошевелился, а Кузьма с третьим бандитом подняли головы. Великан на грузовике повернулся, скрипнув железом. Часовой на мастерской не двигался – может, спит?

— Я тебе сказал: долго не бухать, — угрюмо произнес тот, что сидел спиной ко мне. – Почему хромаешь? С рукой что?

Ясно — старший. Главарь.

— Да я… — заговорил Борзой, – там с одним… Хрен из леса, блин! Сцепился с ним…

— Сцепился? – на бритой голове заиграли отблески костра, когда главарь повернулся к Борзому, неуверенно топтавшему у костра.

— Ну, так вышло…

— Что ты там лепечешь, придурок? Судя по тому, как ты хромаешь, он тебя отметелил.

— Не, Зверобой, ты послушай…

— Чего мне тебя слушать? Сказано было: скоро дело очень серьезное, ни во что не встревать. А ты?

— Да я… Девка эта, понимаешь? Шлюха — а не дает! Я к ней и так, и сяк… А этот… Ну, он вышибала там новый. Зверобой! – горячо зашептал Борзой, склоняясь к главарю. – Пошли, замочим его. Он жлоб какой-то, из Леса только выполз… у–у, морда тупая! Давай его убьем, к Лесу бога душу его мать!

— Шум сказано было не поднимать, — раздельно повторил тот, кого звали Зверобоем.

— Да какой шум! Мы тихо! Зарежем его, чик – и жмурик!

— А сам, значит, не можешь? – спросил Кузьма, выпустив в звездное небо клуб дыма.

— А ты молчи, борода! — окрысился Борзой. – Вертухай, блин, чья б мычала! Зверобой, ну, пошли…

Борзой еще ниже склонился к главарю. Я не понял, что произошло, не увидел удара, но кочевник в красной рубашке вдруг отлетел назад и стукнулся затылком об асфальт. Приподняв голову, он застонал:

— Зверобо–ой, ну ты чего…

— Дурак ты, — тот вроде и не пошевелился. – Еще раз встрянешь в такое, я тебя убью. Сто пудов говорю, не посмотрю, что племянник. Ты понял? Понял, дурак?

— Понял, понял я, — Борзой перевернулся на живот, подполз к костру и с трудом сел.

— Всем спать, — приказал Зверобой, затем повысил голос: – Боров, Гига – дежурить дальше, через два часа Кузьма с Рыбой сменят. Все, теперь тишина.

Он как сидел – так и лег на бок. Подчинение в банде было, судя по всему, абсолютное, никто в ответ не сказал ни слова. Остальные трое тоже улеглись, подтянув к себе шкуры, накрылись ими. Кузьма щелчком отбросил самокрутку, та упала на асфальт, разлетелась искрами и погасла.