Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет

— У меня нет хозяев, — процедил сквозь стиснутые зубы шалей.

— А как же ты без них? — удивленно уставился на него Бурдюк. — Кто ж тебя здесь поставил?

— У меня есть командир, — со сдерживаемой ненавистью ответил шалей. — Хочешь увидеть слуг преподобного — пожалуйста. — Стражник тупым концом древка копья с силой ударил в ворота. — Только не говори потом, что хотел пройти мимо.

В левой створке ворот открылась небольшая дверца. Огромный лысый эребиец, с трудом протиснув свое обнаженное по пояс мускулистое тело сквозь узкий проход, вышел на улицу. Понимая, что с таким верзилой, да еще к тому же вооруженным бичом, шутки плохи, Бурдюк сразу же показал ему медальон Килоса. Эребиец медальон узнал.

— Откуда это у тебя? — страшно коверкая слова, высыпавшиеся из его рта, словно гравий из камнедробилки, проговорил эребиец.

— Нашел, — быстро ответил Бурдюк. — А если преподобному интересно, могу и место показать.

Не говоря больше ни слова, эребиец сгреб Бурдюка за шиворот и втащил во двор.

Как только рука, державшая его, несколько ослабла, Бурдюк ловко вывернулся и отпрыгнул назад, прижавшись спиной к воротам.

— Ты что! — испуганно заорал он, глядя на полуголого великана. — Я ведь сам пришел!

— Давай, — эребиец протянул к Бурдюку свою огромную лапищу.

Отступать было некуда, и Бурдюк положил медальон на широкую ладонь, которая тут же сжалась в кулак, похоронив в себе золотую вещицу.

— Жди здесь, — сказал Бурдюку эребиец и направился по тропинке к дому.

Бурдюк быстро огляделся по сторонам. Сад, которым окружил свой дом преподобный Сирх, был поистине великолепен. Можно было подумать, что в нем собраны растения со всего мира. Даже самые обыкновенные деревья и кусты, ухоженные и аккуратно обрезанные, казались удивительными творениями природы, созданными в единственных экземплярах. Однако внимание йерита сразу же привлекли странные деревья, стоявшие на равных интервалах вдоль проложенных по саду аллей. Бурдюк даже и не подозревал, что могут быть такие деревья, у которых вместо листьев на веточках мелкие кожистые чешуйки темно-зеленого цвета. Ветви этих удивительных деревьев росли прямо от корня и, изгибаясь подобно туго натянутым лукам, образовывали в центре просторные беседки, защищенные от солнца и дождя. А поверху каждая такая живая беседка была усыпана огромными белыми цветами с широкими продолговатыми лепестками, источающими медовый дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

Бурдюк словно зачарованный сделал шаг в сторону ближайшего к воротам дерева-беседки. Его неудержимо тянуло войти внутрь, чтобы, полностью погрузившись в изумрудный свет и пьянящий аромат, забыть обо всем на свете…

Тяжелая ладонь легла сзади на плечо йерита.

Вздрогнув от неожиданности, Бурдюк стремительно обернулся. Позади него стоял слуга-эребиец, точно такой же, как и тот, что ушел с медальоном, — по пояс голый, лысый и с коротким кожаным бичом в руке. И где только мог прятаться такой гигант?

— Куда идешь? — пробубнил эребиец.

— Никуда. — Дернув плечом, Бурдюк безрезультатно попытался скинуть давящую на него руку. — Жду, когда меня в дом пригласят.

Эребиец шутки не понял.

— Стой на месте, когда ждешь, — сказал он, отпуская плечо йерита.

— Понял, — буркнул Бурдюк, возвращаясь к воротам.

Эребиец встал рядом с йеритом — массивный и неподвижный, как скала.

Вскоре вернулся первый эребиец. Не говоря ни слова, он схватил Бурдюка за запястья и вздернул руки йерита вверх. Другой эребиец, подойдя к Бурдюку сзади, так же молча облапил своими огромными ручищами его тело.

— Эй, вы что задумали?! — попытался было протестовать Бурдюк, но тут же приумолк, сообразив, что, раз уж его обыскивают, значит, собираются допустить к преподобному.

Вытащив из-под рубашки йерита лист серой бумаги, на котором было написано письмо Килоса, эребиец внимательно осмотрел его с обеих сторон. Сочтя странные закорючки неопасными, он сунул бумагу Бурдюку.

— Открой рот, — велел йериту громила, находившийся перед ним.

— Это еще зачем? — удивился Бурдюк.

Эребиец, находившийся позади него, обхватил шею йерита и слегка сдавил. Нижняя челюсть Бурдюка сама собой отвалилась вниз. Засунув толстый палец в рот Бурдюку, эребиец обшарил ее всю, словно рассчитывал найти спрятанную за щекой жемчужину.

Когда его наконец отпустили, Бурдюк первым делом сплюнул на землю и обтер губы рукавом. Он так и не понял, что искал у него во рту эребиец, а тот конечно же ничего объяснять не стал. А искал он крошечные древесные шипы, которые частенько используют наемные убийцы из Зурган-Ба. Когда не существует иного способа подкрасться к намеченной жертве с оружием в руках, они прячут за щеку шип, смазанный ядом, чтобы, оказавшись рядом, выдуть его в лицо своей жертве через сложенные трубочкой губы. Бывало, что и сами убийцы гибли, поцарапав отравленным шипом язык, но это не останавливало новых наемников, зарабатывающих деньги на умении виртуозно убивать.