Альфред Ван Вогт - Банка краски

Но ведь тогда горючее во тьме танков уже освободилось бы от убийственного воздействия попавшей в него краски. А может, так оно и есть?

Кэлгар включил зажигание. Тишина — двигатели по-прежнему молчали. Значит, в рассуждение вкралась ошибка.

«Вся проблема, — подумал Кэлгар, — сводится к удалению из состава краски этих самых восьмидесяти процентов жидкого света — при помощи полной темноты или каким-либо иным способом.» Однако более абсолютной тьмы, чем в пустом топливном танке, куда не проникает ни единого фотона, ему не получить, это в принципе невозможно. Где же кроется эта проклятая ошибка?

И тут его осенило: конечно! Свет снаружи не может проникнуть в бак. Но его не может и покинуть свет, излучаемый краской! Ее сияние отражается от стен и возвращается к краске, вновь впитывающей его лучи. Но нельзя же убрать стены…

Радость Кэлгара погасла. Получается заколдованный круг — либо краску подпитывает свет извне, либо она не может избавиться от собственного. Нет, все-таки придется еще поломать голову… Тем более, что во тьме краска не распространяется по телу, предоставляя ему тем самым необходимую отсрочку.

Так проходили часы. И вдруг решение явилось — само собой и совершенно неожиданно.

Месяцем позже, уже направляясь к Земле, Кэлгар поймал радиосигнал встречного космического корабля. Когда связь стала устойчивой, Кэлгар рассказал обо всем, что приключилось с ним на Венере.

— …Так что не ждите никаких осложнений после посадки, — закончил он, — Венериане сами поднесут вам ключи от своих разноцветных городов.

— Погоди, погоди, — с сомнением в голосе отозвался пилот встречной ракеты. — Если я правильно понял, они допустят к себе людей с интеллектом не менее высоким, чем у того, кто успешно прошел тест. Если тебе это удалось, значит, ты обладаешь очень развитыми способностями. Но мы-то самые заурядные люди, так на что же нам рассчитывать?

— Я никогда не мог похвастаться высоким Ай-Кью — как и большинство профессиональных астронавтов, и единственные мои дарования — это энергичность и любовь к приключениям, — скромно ответил Кэлгар. — И раз уж вышло так, что именно я являюсь для вас эталоном пропуска на Венеру, то должен откровенно признать, что по самым скромным оценкам девяносто девять обитателей нашей планеты соответствуют венерианским требованиям.

— Да, но…

— Только не спрашивай, — перебил Кэлгар, — почему их тесты столь примитивны. Может, сам поймешь, когда встретишься с ними. Причем, — Кэлгар нахмурился, — ты отнюдь не придешь от них в восторг, дружище. Зато первый же взгляд на их многоногие и многорукие тела объяснит тебе, почему создание тестов для совершенно отличных от них существ стоило венерианам такого труда. Могу я быть еще чем-нибудь полезен?

— Да! Как ты, собственно, избавился от этой краски?

— Селеновые фотоэлементы и соли бария. Я забрался в топливный танк, захватив с собой селеновый фотоэлементный преобразователь и латунный сосуд с барием. В конце концов они поглотили содержащийся в краске свет. И тогда от нее остался лишь бронзовый порошок, осыпавшийся на пол. Тем же способом я вернул энергию горючему — и стал свободным человеком. Ну, пока! — Кэлгар радостно рассмеялся. — До встречи! Я спешу — у меня на борту груз, который надо побыстрее распродать.

— Груз? Какой?

— Краска! Тысячи хрустальных кубических банок с краской — самой великолепной в мире. Земля станет воистину прекрасной! К тому же я получил право исключительного представительства…

Два космических корабля разминулись во мраке межпланетного пространства, направляясь в противоположные стороны — каждый к своей цели.