Александр Трубников - Меченый Маршал

Теперь о главном. Свадьба твоя, откладывать которую я более не намерен, ибо в отличие от тебя, крайне опасаюсь гнева со стороны моей племянницы Анны, состоится в ближайшее время.

Шутки шутками, но по окончании сбора урожая мы с твоим «другом» — принцем собираемся отдать дань славным традициям и устроить в Андравиде большой турнир, достойным завершением которого и станет венчание твое и Анны.

Я вынес на баронский совет Мореи предложение превратить несколько соседствующих с Вази рыцарских и сержантских ленов в баннерет, который будет давать наследственные права на эти владения. Для окончательного решения необходимо лишь дождаться возвращения моего соправителя барона де Сент-Омер. Зная давние связи его рода с орденом Храма и то, как к тебе благоволит мой друг, приор де Фо, я не сомневаюсь в его положительном ответе. Кроме баронского титула и больших владений, в приданое тебе также отойдет имение несчастной моей сестры, матери Анны в Европе — небольшая крепость на побережье Бискайского залива, в которой имеется удобная гавань, именуемая ла Рошель.

Я надеюсь, что своей любовью к Анне, разумным управлением вверенными землями, и доблестной рыцарской службой ты оправдаешь то доверие, которое тебе оказывают владетельные сеньоры.

Милостью Божьей герцог Афинский Гийом де ла Рош.

Второе письмо было размером поменьше, и написано не на государственном пергаменте, а на изящной и очень дорогой рисовой бумаге.

Мой милый Дмитрий!

Почти два года разлуки с тобой для меня мучительны. Каждого посланца и всякую весточку из Коринфа, Андравиды и Велигости мы ждали как манну небесную. Не было ни одной ночи, чтобы я не роняла слезы на подушку, вспоминая о тебе и наших с тобой встречах. Слава Господу, что ты жив и невредим. Сегодня дядюшка сообщил мне о твоем скором прибытии, но горой став на пути, отказался выпустить меня навстречу, заявив, что может вытерпеть любую мою прихоть, кроме прилюдного нарушения приличий, которое пойдет во вред в первую очередь мне самой, как будущей баронессе де Вази и герцогине Афинской. Негоже — сказал он — племяннице герцога бросаться на шею своему жениху посреди пыльной дороги на глазах у нескольких проезжающих по своим делам крестьян. Другое дело, организовать ему небольшой триумфальный въезд в Фивы, с выходом невесты на ступени дворца, которая при этом вручит своему рыцарю вполне заслуженный лавровый венок на глазах у многочисленных горожан, крестьян, что соберутся на ярмарку, а также всей латинской и греческой знати…

Впрочем, что это я говорю. Зная про твою нелюбовь к шумным и пышным сборищам, дядя Ги распорядился держать эти планы в секрете.

Увы, гонец, согласившийся доставить к тебе и мое послание, опасаясь навлечь на себя долгой задержкой герцогский гнев, нервно позвякивает шпорами, ожидая у входа в кабинет.

Жду тебя, мой рыцарь.

Вечно твоя Анна.

По дороге к здешнему супермаркету Франческо несколько раз чуть не попал в аварию. Румынские водители, пешеходы, а также многочисленные владельцы конных упряжек, полностью игнорировали дорожную разметку, знаки и светофоры. Ему постоянно приходилось резко тормозить и уворачиваться, поэтому, привыкший к относительному порядку на дорогах Италии Каранзано, к тому времени, когда он миновав базар, огромный секонд-хенд и несметное количество пиццерий и Макдональдсов, наконец-то добрался до большого двухэтажного строения с вывеской «Билла», взмок от напряжения.

Он припарковался на полупустой асфальтовой площадке перед главной витриной, рявкнул на чумазых цыганчат, которые, размахивая черными, под стать им самим тряпками и ведрами с такой же водой, настойчиво предлагали помыть машину. Несмотря на категорический отказ, упрямые создания, стоило ему отойти на десяток шагов, все же сунулись к машине, чтобы потребовать после его возвращения денег, но к счастью, сработала сигнализация, и они, испугавшись воя сирены, брызнули в разные стороны.

Неспешно пересекая пустую площадку Франческо вдруг вспомнил, как он познакомился с Яном.

Франческо Каранзано родился в пьемонтском городке Алессандрия. Несмотря на то, что их фамилия прямо указывала, что их семья является потомками «тех самых» Каранзано, в роду из поколения в поколения передавалось предание, что они ведут начало от местных владетелей Монферратов. Франческо документальных подтверждений семейному преданию не обнаружил, и вообще относился к своему происхождению спокойно и не без иронии. Ну какой коренной пьемонтец не считает себя потомком герцога или на худой конец графа.