Леонид Кудрявцев: Звездный порт

— Мы с тобой еще встретимся, — злобно осклабившись, сообщил он Волчонку. — Мы обязательно встретимся.

— Жизнь — гадкая штука, — объявила Мадам. — Она отвратительна, несправедлива и очень, очень жестока, но более всего удручает даже не это, а то, что ее жестокость совершенно бессмысленна. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Тари кивнула. Большего от нее сейчас не требовалось.

— Любой мыслящий где-то в глубине души это знает, — продолжила Мадам. — Впрочем, многие стараются об этом забыть, ибо знание подобных истин не делает жизнь приятнее. То есть грубая реальность в данном случае вступает в битву с мягкой, обволакивающей верой в иллюзии и неизбежно проигрывает. Так и положено, замечу мимоходом. Иллюзии побеждают всегда. Они для этого и существуют. Тебе ясно?

Тари кивком подтвердила, что ей все понятно.

— Неделю назад, увидев тебя в первый раз, я сразу поняла, что ты не дура. Поэтому — берегись. При нашей работе ум совершенно излишен и значительно усложняет жизнь. Прячь его и никогда не пытайся продемонстрировать. Учти, клиенты боятся умных девушек, и каждый раз, проявив этот свой пресловутый ум, ты в конечном итоге потеряешь очень неплохие деньги.

Сказав это, Мадам сделала паузу и, дождавшись, когда Тари кивнет в третий раз, издала тихий одобрительный свист. Щетинистый краб-блюдолиз, который сидел на подоконнике и полировал замшевой тряпочкой листья медного цветка, доводя их до зеркального блеска, тут же бросил свое кропотливое занятие и, спрыгнув на пол, метнулся к стоявшему в углу комнаты старинному сундуку, окованному железными полосами.

— Достань, — приказала ему Мадам.

— Вы имеете в виду…

— Да, рабочую одежду. Сегодня у нашей новенькой первый рабочий день. Ее обучение закончено.

— Но учителям манер и преподавателю вежливой беседы заплачено за две недели, — напомнил краб. — В то время как…

— Я знаю, — вздохнула Мадам.

Лицо ее, похожее на большую влажную подушку, вдруг покрылось глубокими морщинами. Вроде бы у расы паттлов, представительницей которой была Мадам, они означали глубокую печаль и даже сочувствие.

Сочувствие? Ну-ну…

— И все-таки?..

— У нас нет иного выхода. В порту сейчас слишком много кораблей, и нас соответственно осаждает толпа посетителей. А каждый потерянный посетитель — это упущенные деньги. Сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь. Мы не можем терять деньги.

— Но мы заплатили…

— Она показала себя способной ученицей. Значит, всем, что недополучила у учителей, овладеет в процессе работы. Если она прямо сегодня приступит к работе, то не только вернет потерянные на учителях деньги, но еще и принесет большую прибыль.

— Не нравится она мне, — сообщил краб.

— Твоего мнения никто не спрашивает. Главное, чтобы она нравилась клиентам. А уж это почти наверняка произойдет. Или я ничего не понимаю в ремесле, которым зарабатываю себе на жизнь пятьдесят стандартных лет?

Сказано это было сухим, резким тоном, и блюдолиз, как только Мадам замолчала, поспешил загладить свою вину, согнув тонкие, словно сделанные из спичек ножки и почтительно опустив вниз массивные, очень опасные на вид клешни.

— Не тяни время, — приказала Мадам. — Доставай. Давай, пошевеливайся…

Волчком крутанувшись на месте, краб откинул крышку сундука и, пристроившись с краю, зашарил клешнями в его глубинах. Вот он извлек старую, потрепанную книжку со скабрезными иллюстрациями, швырнул ее обратно, вытащил чепец с привязанными к нему кроличьими ушками, добавил к нему две белые тряпочки, кажется перчатки, и оглянулся на Мадам. Та покачала головой, и отобранные вещи снова канули в недрах сундука.

Что теперь? Широченные панталоны в цветочек и нечто решетчатое, смахивающее на корсет?

— Нет, — вынесла вердикт Мадам. Газовое, почти прозрачное платье с тремя рукавами и странным выступом на уровне талии?

Не пойдет.

Костюм из черной, блестящей кожи, дополненный усеянным шипами ошейником в виде восьмерки, сразу на две шеи?

Не это.

Вечернее платье и легкая накидка из сжиженного тумана?

Мадам поморщилась, и щупальца, расположенные над ее лбом, недовольно заколыхались.

— Вот! — воскликнул блюдолиз. — Вот, может быть, это.

Клетчатая юбка, белая блузка и школьный фартучек.

— Стоп, подожди, — велела Мадам.

Она окинула Тари оценивающим взглядом, потом еще раз внимательно оглядела ее с ног до головы и только потом довольно хмыкнула.

— Подойдет? — обрадовался краб.