Валентин Егоров - Танкист

Но сегодня, несколько часов назад в штаб Воронежского фронта поступила информация о прорыве фронта 69-й армии в районе поселка Ржавец, о наступлении 6-й, 7-й и 19-й танковых дивизий в направлении на Шахово. Вот и пришлось Николаю Федоровичу Ватутину запереться в своем кабинете и размышлять о том, как остановить наступающие с Севера и Юга на Прохоровку немецкие танковые дивизии.

Тихо приоткрылась дверь кабинета и показалась голова майора Семикова, адъютанта командующего фронтом, который тихо прошептал:

- Николай Федорович, Сталин на проводе и хотел бы с вами переговорить!

- Хорошо, - произнес Ватутин, отрывая голову от карты, - иду!

Он уже принял решение по вопросу противодействия наступлению танковых дивизий СС и группы "Кемпф" на Прохоровку. Для этого требовалось, получить разрешение Сталина, на передачу от Ивана Конева, командующего Степным фронтом, в его распоряжение двух армий, 5-й общевойсковой армии Алексея Жадова и 5-й танковой армии Павла Ротмистрова. Этими армиями можно было бы нанести контрудар по наступающим дивизиям немцев, их остановить и попытаться повернуть вспять. 700 танков Т-34 армии Павла Ротмистрова, чего-нибудь да значат! Конечно, было бы более благоразумно эти танки закопать в землю и, используя их из засад, встречать Тигры VI, идущие в авангарде немецких танковых колонн. Но генерал армии Ватутин всегда предпочитал наступать, чем стоять в обороне. Одним словом, звонок Сталина для него оказался, как нельзя кстати! У Сталина он получит разрешение не только на передачу двух армий из Степного фронта, но и на контратаку танками Павла Ротмистрова наступающих немцев под Прохоровкой.

Генерал армии Ватутин совершенно не ожидал, что Сталин примет такое решение о передачи ответственности за сражение под Прохоровкой двум своим маршалам Георгию Жукову и Александру Василевскому. Главнокомандующий оказался недоволен положением, к этому времени сложившемуся на Воронежском фронте. К тому он был в курсе того, что командарм Крюченкин вовремя проинформировал командующего фронтом генерала армии Ватутина о возможном прорыве оперативной группы "Кемпф" на его левом фланге. Сталин полагал, что Ватутин допустил важную, существенную ошибку, так как ожидал, что главные танковые дивизии немцев будут наступать на правом фланге фронта, а они незаметно для него перенесли тяжесть боев на левый фланг фронта. В этой связи, Иосиф Сталин приказал маршалам Георгию Жукову и Александру Василевскому взять по свой контроль положение под Прохоровкой с 11 июля 1943 года.

Теперь на этих маршалов смотрели и от них ждали указаний генералы Павел Ротмистров и Алексей Жадов, готовясь к контрнаступлению. Красноармейцы 5-й общевойсковой армии Алексея Жадова прямо с марша вступали в бой на линии фронта между Прохоровкой и Обоянью. Немало красноармейцев полегло, смысл их жертвы заключался только в одном, дать время танкистам Ротмистрова выдвинуться к фронту и вступить в бой с немецкими танковыми дивизиями. К тому же немцам подготовили неприятный сюрприз, две бригады в танковой армии Павла Ротмистрова были оснащены новыми самоходными установками САУ-85 с прекрасной 85 мм пушкой. Эти САУ-85 были нашим ответом на появление немецких Тигров.

В ночь на двенадцатое июля снова прошел летний дождь, но он не был тем ливнем, который прошел в ночь с четвертого на пятое июля, когда тяжелый танк КВ рядового Прохора Ломакина выдвигался на берег Северского Донца. Это был настоящий летний дождь. Прохор стоял и, подняв лицо кверху, губами пытался поймать дождевые капельки себе в рот. Но, как бы он не старался, ни одна капелька так и не попала ему в рот. Только одна скользнула по высохшей губе парня и тут же исчезла в его трехдневной щетине. Но, когда Прохор ладонями провел по лицу сверху вниз, то дождевые капельки так и зачастили капать ему в глаза, на нос и на губы.

В этот момент он вдруг почувствовал, что к нему подошел Серега Мышенков. Его присутствие выдал этот непередаваемый аромат махорки, а может быть, этот аромат было бы лучше называть словом "смрад", который издавал табак горлодер. Прохор немного подождал, думая, что механик-водитель первым задаст ему вопрос, но тот молчал, только изредка потчуя своего друга ароматом-смрадом своего вдоха и выдоха.

- Это ты, Серега? - На всякий случай поинтересовался Прохор. - Чего хочешь сказать?

- Знаешь, Прохор Владимирович, но мне сегодня как-то не хочется умирать. Мне ведь только-только исполнилось двадцать пять лет. Кроме Рязани и армии я так ничего и не повидал! У меня даже своей девушки нет!