Леонид Кудрявцев: Волчонок

Дядюшка-волк ухмыльнулся. Во всю пасть, так чтобы показать во всей красе свои клыки, уже желтоватые, но еще крепкие, способные запросто разгрызть любую кость.

Это ловушка, которую ему поставила жизнь и которую он до сих пор старательно избегал. Может, настало время попасться? Есть ловушки, встреча с которыми нежелательна, но, если в них ни разу не попасть, будет гораздо хуже.

Волчонок.

Он подумал, что вот этого, последнего ученика ему будет не хватать больше всех. И не потому, что память о нем еще свежа, не потому, что он последний и самый удачный. Нет, что-то было в этом юном человеке, отличающее его ото всех других.

Некая метка, оставленная судьбой, которую он, как и положено настоящему, а не самозваному наставнику, вовремя разглядел. Метка, означающая, что вот именно этому человеку предстоят не только долгие путешествия, не только многие приключения, но еще и необычная, значительная судьба.

Ему будет не хватать Волчонка, ему будет его очень не хватать, но он не хотел бы стать тем, кто помешал ему двигаться вперед. И не помешал, и вовремя помог сделать последний шаг ученичества, и увидел, как тот сделал первый шаг самостоятельной жизни, сделал свой первый выбор. Правильно сделал.

Не в этом ли счастье? В этом, конечно, в этом. Знать, что твои усилия были не напрасны.

Дядюшка-волк раскинул руки, загреб в горсти песок и осторожно его высыпал.

Вот так, жизнь проходит именно так, как эти песчинки.

Смерть.

Он к ней теперь готов, как может быть готов любой, выполнивший свое предназначение в жизни и имеющий настоящую мудрость это понять.

Предметы, полученные у небожителей, он спрячет, спрячет надежно. Это будет гарантия его спокойной, обеспеченной старости. А сам немного повеселится. Попадется все-таки в ловушку, устроенную жизнью, доставит ей такое удовольствие.

Почему бы и нет?

Кстати… не рано ли он расслабился?

Приподнявшись, Дядюшка-волк встревоженно огляделся.

Нет, пока никакой опасности поблизости не было. Но долго ли это продлится?

Рано или поздно оставшиеся на кораблях преследователи захотят посетить именно этот остров. Вдруг свирепые небожители, перебившие все их абордажные команды, улетели? И может быть, после них можно чем-то поживиться?

А тут он, со своим кладом.

Значит, прежде всего нужно покинуть не только этот остров, но и Месиво, как можно дальше уплыть. Для этого нужно…

Дядюшка-волк снова принялся за клин.

Он думал о том, что плот скоро будет готов. Клад с вещами небожителей он закопает где-нибудь поблизости от Месива, но не на этих островах. У него было такое предчувствие, что здесь в ближайшее время побывает слишком много народу.

Нет, само Месиво для этого не годится. А вот некий островок, недалеко от него… Почему бы не спрятать именно на нем? И прятать удобно, и забрать, в случае чего, можно будет без проблем.

Дальше…

Дядюшка довольно чихнул и с новой силой принялся за работу.

Дальше — начнется. И прежде чем его неизбежно нагонит старость, он еще успеет многое и многое. Вот чему он научился, воспитывая других, так это как не надо поступать. Все эти глупые и ненужные поступки собрались у него в памяти в некий список, который он был готов, при надобности, даже зачитать вслух.

Ну, а если у тебя в голове есть некий список, если он тебе надоел так, что ты его можешь без запинки зачитать вслух, то для избавления от него есть один-единственный метод.

Какой?

Правильно, правильно. Убрать из него все «не» и попытаться претворить в жизнь.

Ему помогло то, что во время нашествия на корабль преследователей погибло несколько червей.

Нет, конечно, ничего веселого или приятного Антон в этом не находил. Но от погибших червей остались норы, и, выбрав одну, Волчонок в ней не без комфорта устроился.

Теперь лишь бы полет быстрее закончился, и тогда… тогда начнется новая жизнь. Совсем новая.

Чем она может отличаться от старой? Да чем угодно. Может быть, она будет лучше, может, хуже. Но главное — разнообразнее, и в ней будут различные варианты будущего. Больше свободы, больше возможностей приобрести знания, умения, заняться чем-то интересным.

Желая устроиться поудобнее, Антон поерзал на мягком покрытии, напоминающем качественно выделанную шкуру гигантского пещерного кхома. Причем оно, это покрытие, в отличие от шкуры, могло, например, если ему этого хотелось, каким-то образом угадав его желание, сделать невероятно приятный массаж.

А вообще-то делать Антону было нечего. Только лежать, ждать, когда полет закончится, и думать. Ну, можно было еще сходить поесть, но это не занимало много времени. Все остальное уходило на думы.