Сьюзен И - Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

Я вижу грубые швы, тянущиеся по ее щеке к уху. Канареечный мамин свитер косо закрывает швы на горле и плече. Мне приходилось множество раз носить ее на руках, но я никогда не думала, что однажды мы поменяемся местами. Она идет обычным шагом, даже не пошатываясь под моим весом.

Толпа смолкает. Все смотрят на нас.

Пейдж без чьей-либо помощи укладывает меня в кузов грузовика. Стоящий наверху солдат пятится, сжимая в руках винтовку. Люди, которые уже в кузове, беспорядочно толкаются, словно согнанные вместе животные.

Я слышу тяжелое дыхание забирающейся в грузовик Пейдж. Никто ей не помогает. Наклонившись, она снова берет меня на руки.

Она улыбается, глядя на меня, но тут же болезненно морщится из-за растягивающихся швов. Я замечаю среди ее ровных острых зубов волокна сырого мяса.

Хочется зажмуриться, но я не могу.

Сестренка кладет меня на скамейку у борта. Люди поспешно отодвигаются. Появляется мама и садится рядом, положив мою голову себе на колени. Она все еще плачет, но в ее рыданиях больше нет истерических ноток. Пейдж садится у моих ног.

Оби, видимо, где-то рядом, поскольку все в кузове смотрят в одну сторону, словно ожидая приговора. Позволят ли мне остаться?

– Надо убираться отсюда, – говорит Оби. – Мы и так уже потеряли слишком много времени. Сажайте оставшихся в грузовики, и поехали, пока она не взорвалась!

Она? Обитель?

Грузовик заполняется людьми, но каким-то образом вокруг нас остается свободное пространство.

Крики перемежаются выстрелами. Все крепко держатся за борта и друг за друга. Грузовик трогается с места, лавируя среди брошенных машин и набирая скорость.

Мы на что-то наезжаем, и моя голова подпрыгивает на коленях матери. Чей-то труп? Треск стреляющих в воздух пулеметов не прекращается ни на секунду. Я лишь надеюсь, что яростный поток пуль не заденет Раффи, где бы он ни был.

Вскоре после нашего отъезда в охваченное пожаром здание врезается большой грузовик.

Первый этаж обители взрывается, превращаясь в огненный шар.

Во все стороны летят осколки стекла и бетона. Люди и ангелы разбегаются и разлетаются от обители, словно испуганные муравьи.

Величественное здание покачивается, словно в шоке.

Из нижних окон вырывается пламя. Мое сердце сжимается при мысли о том, что Раффи мог находиться в обители. Я не видела, куда он пошел после того, как оставил меня, и могу лишь надеяться, что он цел и невредим.

А затем обитель рушится.

К небу, словно в замедленной киносъемке, поднимается облако пыли, сопровождаемое грохотом, похожим на отзвук бесконечного землетрясения. Все ошеломленно смотрят в ту сторону.

В воздухе кружат орды ангелов, наблюдая за катастрофой.

Грибовидное облако пыли устремляется к ним, и они разлетаются в разные стороны. Роскошный фасад обители валится на груду обломков, и наступает благоговейная тишина.

Ангелы по двое и по трое исчезают в затянутом дымом небе.

Все вокруг разражаются овациями. Кто-то плачет, другие радостно кричат. Люди подпрыгивают и хлопают в ладоши. Те, кто еще недавно был готов направить друг на друга оружие, теперь обнимаются.

Мы нанесли ответный удар.

Мы объявили войну любому, кто осмелится подумать, что может стереть нас с лица земли без борьбы. Сколь бы могущественными ни были ангелы, это наш дом, и мы будем за него сражаться.

Победа далеко не окончательна. Я знаю, что многим ангелам удалось уйти лишь с незначительными ранениями. Возможно, некоторые погибли, но остальные быстро выздоровеют.

Но, глядя на ликующих людей, можно подумать, будто война уже выиграна. Теперь я понимаю, что имел в виду Оби, когда говорил: цель этой атаки не в том, чтобы убедить в своей силе ангелов. Цель в том, чтобы убедить в своей силе людей.

До сегодняшнего дня никто не верил, что у нас есть хоть малейший шанс дать сдачи. Мы думали, что война закончилась, и не в нашу пользу. Оби и его бойцы показали нам, что она лишь начинается.

Никогда об этом прежде не думала, но горжусь тем, что я человек. У нас множество недостатков. Мы слабы, нерешительны, жестоки, и нам приходится бороться слишком со многими проблемами. Но так или иначе, я горжусь, что я – дочь человеческая.

Небо затянуто красным как кровь и черным как сажа заревом, оно отбрасывает сюрреалистичный отсвет на обугленный город. Солдаты перестали стрелять, хотя и продолжают обшаривать взглядом небо, словно ожидая пришествия армии демонов. Где-то вдали отдается эхом пулеметная очередь.