Сергей Недоруб - Шестая ступень

– Очень просто. Сколько нот было в музыкальном коде?

– Тридцать две. Два полных музыкальных предложения по шестнадцать нот.

– Правильно. А сколько зарядов помещается в «снеговик»?

– Тридцать. – Марк перестал дергать одеяло. – Как же так?

– В том бункере не было никого, кто физически мог бы передать код наружу. Понимаешь?

– Да. – Марк попробовал прокрутить в голове эту задачу, но ощутил сильнейший приступ мигрени. Перед глазами все поплыло, он зажмурился и постарался не шевелиться.

– Это было возможно только одним путем, – сказал Виктор. – Если в группе был кто-то, чье оружие имело больше зарядов, чем тридцать. И я сразу вспомнил, что Борланд говорил перед рейдом. Что он пойдет к оружейнику, поскольку у него есть отличная идея, как отметить тридцатипятилетие.

– Он поставил себе тридцать пять зарядов?

– Точно. Поначалу я это просто предположил, так как не имел других зацепок. При возвращении в ЦАЯ я первым делом сходил к оружейнику и получил подтверждение. Парень и сейчас не знает, что помог важному расследованию.

– Господи, – прошептал Марк. – Все было так элементарно. Я ничего этого не заметил.

– Да. Только ты не расстраивайся. Просто мы с тобой разные люди, хотя Каменский считал нас обоих мыслителями. Ты действительно думаешь быстро, выдвигаешь смелые гипотезы, хорошо эрудирован. Но если ты берешься за задачу, то исключительно в рамках дополнительных условий, которые сам же перед собой и ставишь. Например, ты ввязался в процесс, исходя из мысли, что Борланд невиновен и его подставили. Поэтому все, что ты с тех пор раскопал, не имело особого значения. Я же на самом деле большой тугодум. Очень медленно приступаю к действиям, предпочитая сначала отмерить семь раз. Все всегда подвергаю сомнениям, даже очевидное. Стоило мне предположить, что Борланд действительно мог стать убийцей, как все стало на свои места.

– Вот почему Каменский хотел, чтобы я на него работал, – проговорил Марк с горечью. – Он знал, что мною легко манипулировать.

– К сожалению, это так, – подтвердил детектив. – Но все еще может измениться – во всяком случае, для тебя. Для Мирослава уже поздно что-то менять. Он был убит при вчерашнем конфликте.

– Убит? – поразился Марк. – Кем?

– Я подозреваю, что одним из людей Левина. Он теперь руководит ЦАЯ.

– А Борланд где?

– Арестован. Его дальнейшая судьба неизвестна.

– Мне его не жалко, – сказал Марк.

– Хочешь бесплатный совет? Начинай потихоньку выдавливать из себя мстительного ребенка. Привычки хорошего ребенка можешь оставить, но плохого поставь в угол. Левый, верхний.

– Он в меня стрелял! – Марк почти перешел на крик.

– Сказать тебе, где он? – предложил Виктор. – Я дам тебе парабеллум. Приедешь к нему и застрелишь, если сможешь к нему пробиться. Ты этого хочешь?

– Откуда тебе знать, где он?

– Я не знаю, я опять предполагаю. С сегодняшнего дня я работаю на другом этаже. И, соответственно, имею повышенный уровень допуска. Разузнал кое-что интересное по поводу тех сталкеров, которые совершали преступления на Большой земле.

– За преступления вне Зоны сажают в тюрьму.

– Так оно и есть. Но тюрьмы бывают разные. И есть одна, о существовании которой я только что узнал. Она, скажем так, не совсем обычная.

Фургон заехал на огороженную территорию с несколькими линиями обороны. На Борланде снова был мешок, так что он ничего этого не увидел. Его вытащили из фургона, провели в теплое здание и грубо толкнули вперед. Он едва не упал, и мешок опять сорвали с него. Борланда ослепило светом ламп.

– Добро пожаловать в Орловский централ, – сказал низкорослый военный с погонами майора. Видимо, приезд заключенного разогнал его скуку.

– Орел? – Борланд чуть не задохнулся. – Город Орел?

– Ну, не птица.

С Борланда сняли наручники. Опухшие запястья невыносимо зудели.

Один из сопровождающих расписался в доставке. Борланду сделали укол – точно такой же, как и в Москве. Затем его приняли охранники и повели дальше, не особо церемонясь.

– Тюрьма, – бормотал сталкер. – Так быстро? Без суда?..

– Может, тебе, паскуда, еще и присяжных нарыть? Ластами двигай.

Секции сменяли одна другую – после каждой за ними запирали двери. Борланда провели мимо окошка приема личных вещей не останавливаясь. При нем все равно не было ничего своего.

Его завели в душевую, велели раздеваться, дали мыло и толкнули под струи ледяной воды. Вокруг стояли восемь человек при оружии. По окончании процедуры ему выдали другую робу, синего цвета.