Александр Прозоров - Вольный стрелок

— Есть те, кто жертвует собой для общего счастья. Для счастья своих любимых, счастья детей, счастья родных.

— Счастье для всех и для любимого.

— Счастье для всех.

— Жертва для общего счастья приносит радость всем.

В эту ночь она отдыхала так же мало, как и раньше — часа три, не больше. Но не только хорошо выспалась, а даже проснулась сама еще до того, как в павильон пришла Алия. Вместе с остальными девушками она с удовольствием пробежалась вокруг пруда, освежилась в прозрачной, прохладной воде, снова вернулась к изучению Корана, явственно ощущая лучащуюся от него светлую, божественную энергию.

— Чтобы вы, ваши избранники и ваши дети были счастливы, нужно избавить мир от зла и скверны, — по очереди напоминали им воспитательницы после пения сур, — не позволить неверным истребить святое учение любви и радости. Неверных не должно быть нигде, и тогда мир земной перестанет отличаться от рая. Только неверные мешают вашей любви и общему прозрению.

— Вы чувствуете благодать Бога? Если вы решитесь на жертву — вы останетесь в этой благодати навсегда. Вы будете наслаждаться светом и радостью вечно!

— Вечно!

— Вечно!

— Вы в силах остановить неверных!

— Принести счастье всем!

— Утонуть в счастье!

— Слуги зла сильны — но не бессмертны. Их можно вычеркнуть из божьего мира. Убрать из него. Уничтожить.

— Подойти к злу — и утопить в огне! Отправить его в ад и вознестись к Богу! К радости и наслаждению! К свету! Демонам — огонь, праведницам — наслаждение! Окунуться в счастье! Купаться в нем вечно!

— Сделать счастливыми всех!

— Всех!

— Демоны сильны, но праведницы сильнее.

— Есть демон в московском небоскребе! Он проклинает Бога, он несет смерть! Он проклинает ислам! Но найдутся праведницы, что сожгут его огнем и вознесутся в рай, низринув его в бездну. Они подарят счастье себе, подарят счастье миру, подарят счастье своему избраннику и соединятся с ним на небесах.

— Это будет самый прекрасный день в нашей жизни!

— Это будет самый прекрасный день в моей жизни! — чуть не закричала от восторга Аривжа.

— Дениска, ты вернулся! — метнувшись к нему, Аривжа повисла на шее молодого человека и поджала ноги, радостно целуя. — Дениска, радость моя, мое счастье!

— Да, моя хорошая, — улыбнулся Тумарин, тоже целуя ее в губы. — Кажись, управился. Самое тяжелое позади. Теперь аз есмь ЗАО. Хорошо, хоть название удалось сохранить. Пытались отговорить. Из-за несолидности.

— Дениска, как же я соскучилась! — Она чуть опустилась, прижалась щекой к его груди. — Теперь ты со мной. Теперь ты всегда будешь со мной.

— Да, любимая моя, — согласился он, бросая папку с документами на стол. — Ты извини, шесть дней из самолета не вылезал. Я схожу в душ, хорошо?

— Да, — гибким змеиным движением отстранилась она. Немного покружилась по комнате, о чем-то напевая, а когда за дверью зашелестела вода, сбросила халат, поправила перед зеркалом волосы и скользнула в полную пара комнатушку: — Совсем забыла проверить, здесь есть шампунь или нет?

Разумеется, с ее помощью отмыть путевую пыль Тумарину удалось только через два часа, после чего он вынес девушку на руках, опустил на постель, завернул в одеяло, чтобы не простудилась, сам сходил к холодильнику за соком, налил ей и себе, принес.

Аривжа выпростала руку, приняла напиток, осушила почти до конца…

— Ой, кажется капнуло… — Она посмотрела под край одеяла себе на грудь.

— Сейчас вытру… — не удержался от соблазна молодой человек и, поставив свой стакан на стул, потянулся губами в указанном направлении. И, конечно же, сразу оказался в сладком плену.

Он выдохся только глубоко ночью, даже не заснув, а просто выключившись между подушками — но уже через несколько часов был разбужен негромким напевом. Аривжа, стройная, обнаженная, с распущенными волосами, кружилась в проникших через окно ранних утренних лучах.

— Ты просто светишься! — восхитился он.

— Я самая счастливая! У меня есть ты, у меня есть Бог, у меня есть свет. И все вы вместе во мне! — Она стремительно крутанулась еще пару раз, резко скользнула к нему под одеяло, стала целовать грудь, живот, бедра: — Ты ведь проснулся, да? Ты уже проснулся?

Вскоре Тумарин уже ничуть не жалел, что ему не позволили досмотреть затяжной сладкий сон о разгрузке бесконечного вагона с недозревшими апельсинами.

— Мне нужно отвезти всю эту макулатуру к Топоркову, поставить подписи, печати, и мы куда-нибудь сходим, хорошо? — предложил он, когда Аривжа, распустив волосы по его груди, расслабленно прижалась к любимому всем телом.