Александр Прозоров - Вольный стрелок

— Эк тебя разморило-то, парень, — сочувственно произнес Бежеваль откуда-то из-за головы. — Первый раз вижу, чтобы из-за «флеш-рояля» сознание теряли. Будет чего послезавтра Жану рассказать, дабы впредь слишком рано не убегал. Ну, поднимайся, пойдем. Я тебя до дома подвезу, деньги отдашь и в постельку ляжешь. А лучше вина горячего выпить, чтобы гемоглобин повысился. Паш, помоги ему, а то даже не шевелится.

Сильная рука подцепила Луи под мышку, буквально понесла к выходу, подняла наверх, вывела на воздух через заднюю дверь и через минуту забросила в просторный салон автомобиля. Вскоре туда же сели толстяк со вторым мордоворотом, машина тронулась, выкатилась со двора на улицу и стала быстро набирать ход.

— Ну что, Луи? — обернулся к нему Бежеваль. — Оклемался? Что же ты так нервничаешь? Ты же не душу дьяволу проиграл, а всего лишь деньги. Куда едем? Где я могу их забрать?

— Я… Мне нужно время… Собрать…

— Ты поклялся мне, что они у тебя есть. И что ты можешь их отдать прямо сегодня вечером. Я тебе поверил, — напомнил толстяк. — Так где они?

— Они есть, Этьен, — как можно искреннее ответил молодой игрок. — Я завтра принесу.

— Наверное, мы друг друга не понимаем, — с горечью признал толстяк. — Жо, притормози в тихом месте.

Тихое место нашлось уже через минуту — возле длинного забора строительно-торговой базы. Машина притерлась ближе к стене в промежутке между фонарями, Бежеваль вышел из своей дверцы, бугай вытолкал Луи через заднюю.

— Паш, поясни, — попросил толстяк, и на спину Пусильона внезапно обрушилась такая страшная боль, что он невольно упал на колени. — Еще разик…

И молодой игрок опять вскрикнул от боли.

— Объясняю, — все тем же тоном продолжил Бежеваль. — Мы сейчас поедем за деньгами, но при каждой остановке Паша станет бить тебя «телескопом». И если искать ты будешь медленно, он опять тебя станет бить. И бить до тех пор, пока деньги не найдутся. Поэтому ты не думай, что скажешь: «Подождите здесь, я сейчас принесу», — и сдернешь вдаль, оставив нас с обвисшими ушами. Паша будет ходить с тобой и подгонять. Если его помощь тебе не поможет, то тебя привезут ко мне домой, и мы отрежем тебе руку. Паш…

Луи опять вскрикнул от удара раскладным железным ломиком.

— Поэтому подумай старательно, парень, какой вариант тебе нравится больше: отрезанная рука и сломанные ребра — или просто отрезанная рука? Подумай и ответь честно: у тебя есть деньги?

— Я все отдам, — всхлипнул Пусильон. — Клянусь, Этьен, отдам все… Нужно просто чуть подождать… Я все отдам, это не так много!

— Ты знаешь, что такое репутация, Луи? — присел перед ним на корточки Бежеваль. — Если завтра кто-нибудь увидит тебя с рукой, то меня сочтут человеком, не способным исполнять свои обещания. Если же ты обманешь меня и уйдешь — я и вовсе стану выглядеть идиотом. Как по-твоему, что важнее — твоя рука или моя репутация?

— Рука… — простонал Пусильон и вскрикнул от новой боли в спине.

— На самом деле, не такие уж большие деньги эти четыре с половиной тысячи, Луи, — погладил его по голове Бежеваль. — Зато пример однорукого должника будет очень полезен для воспитания дисциплины среди клиентов, взявших куда более существенные суммы. Но я очень честный человек и не могу просто взять и откромсать… Паш…

Дубинка опять обрушилась на его спину, выбивая из легких воздух с кровью.

— Ответь мне честно, Луи. У тебя есть эти деньги? Тебя придется бить до утра — или ты ответишь нам сразу?

— Они у меня дома…

— Посмотри мне в глаза, Луи. Ты понимаешь, что говоришь? Сейчас мы тебе поверим, поедем к тебе домой и станем бить до рассвета, чтобы ты выдал бабки, в существовании которых признался. Бить по уже сломанным ребрам, ногам, пальцам. На рассвете срок возврата будет считаться законченным, и тебе отрежут руку. И это будет честно. Это будет твой выбор. Паш… Либо мы обойдемся без промежуточных воздействий. Поэтому подумай хорошо и ответь еще раз: у тебя есть эти деньги? Паш…

Пусильон вскрикнул и заплакал, хлюпая носом и подтирая сопли рукавом.

— Нет-нет, так не пойдет. Я человек с понятиями, я беспределом не занимаюсь. Вместо тебя я ничего решать не стану. Ты должен ответить сам. Паш…

Луи свалился на асфальт, скуля от боли и бессилия.

— Видимо, это придется делать все равно, — пожал плечами толстяк. — Паша, врежь ему «телескопом» по коленям.

— Нет! — поддернул ноги Пусильон.

— Не ерепенься, все равно придется ломать, — чуть ли не ласково попросил его Бежеваль. — Или отвечай, наконец, внятно: у тебя есть эти деньги?