Юлия Черных - Разгильдяй

Голубая планета возникла в зоне видимости внезапно, вынырнув из-за местного солнца. Крейсер замедлил ход и стал маневрировать, взблескивая двигателями. Борис попытался еще раз сбить систему навигации. Бесполезно, маломощные пушки не могли нанести урон летающей крепости. Катера сбились в рой перед носом крейсера, но тот прошел сквозь них и устремился прямо к Незабудке.

— Ребята, шестой отряд, я пошел на прорыв, — послышался голос в эфире. Один из катеров резко оторвался от группы и устремился туда, где, разрывая силовое поле, билась фотонная плазма.

— Лешка, нет!

— Все назад!

— Пятая группа, внимание!

Катера перестроились, удерживая в зоне выстрела заднюю часть. Крейсер не заметил изменения диспозиции или не придал этому значения. Боря уверенно расставил отряд и заставил себя сосредоточиться на экране визора, стараясь не думать о том, кто сидит в катере, маленькой черточкой сверкающим на фоне гигантского корпуса. Одно дело — погибнуть в горячке боя, совсем другое — сознательно идти на смерть.

— У него жена с ребенком на Незабудке, — сказал кто-то.

Рейдерный катер догнал крейсер, потыкался несколько раз, и вошел в ту единственную точку между силовым полем и бушующей плазмой, которую нельзя обнаружить никакими приборами.

— Ух, жарко, черт, — голос был почти спокоен. — Частота 277, полоса 12. Настроились? Вызываю огонь на себя. Прощайте. До встречи на небесах!

Десятки лазерных пушек ударили одновременно, туда, где невидимый глазу сигналил маяк наведения. Крейсер качнулся вперед, замер и вдруг стал медленно разваливаться на части. Плавно, неторопливо разлетались крупные обломки, вокруг них разноцветными брызгами кувыркались мелкие предметы и каменеющие в открытом космосе завры.

Борис объявил общий сбор и увел отряд на астероид.

— Срочно к начальнице! — сказала Оксана, едва Борис вошел в отдел. Он прихватил планшетку и поднялся по лестнице.

— Где документ? — спросила Клара страшным голосом.

— Вот, — Борис достал мятый пакет, пропахший дымом, в пятнах от пластика-изолята. Вчера он уже подъезжал к Министерству, когда вотчер завибрировал, замигал красным: срочность «А», общий сбор! Пришлось перепрыгнуть через разделительный газончик и мчаться к транспортной кабине, распугивая неспешных водителей. Влезая с планшетом в катер он, конечно, забыл вынуть оттуда министерский конверт.

— Понимаете, Клара Львовна, там прием документов уже был окончен, а мне срочно пришлось в другое место ехать.

— На помойку? — спросила Клара.

— Почему на помойку? С пакетом…

— Да потому что только на помойке тебе место! Я двадцать лет работаю в Информационном центре, и никогда, никогда не было такого позорища! Ты хоть понимаешь, что такое документ на контроле Министра?! не поступил вовремя?! что за это будет?!

— Не кричите на меня, — раздраженно сказал Боря. — Подумаешь, какие-то бумажки. Там люди погибают…

— Где — там?!

Борис осекся, но начальница продолжила:

— Люди гибнут на дорогах страны! Под колесами мобилей ежегодно умирает население районного города, а ты так и не доставил наши предложения в Департамент дорожной безопасности. С меня хватит. Я не желаю по твоей милости получать от начальства. Немедленно! Заявление об увольнении! Пока по собственному! Мне на стол.

— Не дождетесь, — сквозь зубы сказал Борис и вышел, хлопнув дверью.

Ситуацию разруливал, как обычно, Петрович.

Когда Боря ворвался к нему в кабинет с перекошенной физиономией и злобным пламенем в глазах, Петрович запер дверь, сноровисто достал из сейфа бутылку водки, два стакана и кусок черного хлеба.

— Помянем героя, — сказал он.

Борис стиснул руки и некоторое время стоял, успокаиваясь. Героев нельзя поминать в остервенении. Петрович понимающе ждал.

— Наливай, — сказал наконец Боря. Петрович разлил, и они молча выпили. Водка впиталась в организм, расслабляя и умиротворяя.

— Прощай, Лешка из шестого отряда, — сказал Борис. — Пусть Космос будет тебе домом. Знаешь, он был такой обыкновенный парнишка. Незаметный.

— Незаметные и становятся героями, когда припрет, — назидательно сказал Петрович.

— Вот именно. А некоторые стервы только орать способны, — Боря сжал кулаки. — Ух, как я ее ненавижу, гадину рыжую. Сука, ну что ей от меня надо? Ладно бы дело какое, а то бумажка! Бумажка дороже человека. Дрянь!

Петрович хмыкнул и достал из сейфа толстую папку.

— Тебя учили не делать поспешные выводы? Вот смотри. Клара Прососова, сорок пять лет. Происхождение: мать — лютенит, отец — квартинец.