Тагир Киреев - Метро 2033. Белый барс

Нет, это не Хан…

БЭНЧ!

Еще один прямой удар в нос, и мое лицо будет таким же плоским, как у Хана. Дернул же черт этого зверюгу оставить меня здесь… Кстати, где я?

БЭНЧ! БЭНЧ!

Поздравляю! Теперь я точно похож на настоящего татарина – сузившиеся глаза, черные от грязи волосы, и если попытаюсь что-нибудь произнести, это явно будет похоже на ломаный язык предков. Эх, если бы отец был жив, вряд ли он сейчас задавался вопросом, действительно ли я его сын. Ах, нет. Наверняка бы он сказал, что его сын не лежал бы так долго на земле, и уже надрал этим четырем яланганам их пятые точки. Конечно! Тебе легко говорить, папа. Твои земные партнеры по спаррингу вряд ли накидывали на тебя сетку и связывали руки. В таких условиях я сейчас не отказался бы от какой-нибудь мутации. Скажем, третей руки? Вытащил бы преспокойно кинжал и всадил в ближайшего к себе по самую рукоять. А затем достал бы пистолет и перестрелял всех остальных к чертовой матери. Но, как говорил Кефер, во всем нужно видеть целостность картины. Так. И что же я здесь вижу? Что яланганы лезут откуда-то с…

БЭНЧ!

О, парни, ну хватит уже! Только вздувшихся щек мне не хватало. А это уже башкиром попахивает. Хан точно будет доволен. Пора прекращать весь этот балаган. К такому быстрому изменению внешности мое лицо еще не готово!

БЭНЧ!

Ребра…

Нет, они точно читают мои мысли. Может, стоит попросить их о самокрутке перед смертью? Пусть вставят мне в отверстие между зубов, а дым уж, так и быть, как-нибудь сам втяну…

Ах, ччерт! Не сработало. Оставьте хоть несколько целых ребер, хоть штук восемь! Или сколько их там, у нормальных людей?

И как я только не узнал наемников? И главное, куда я попал-то? Неплохо бы оказаться сейчас где-нибудь на родном Северном вокзале. Детство вспомнить. Где все началось, там бы все и закончилось. А хотя, что вспоминать-то? Большая часть жизни прожита здесь, под землей. А что меня связывает с поверхностью? Переезд из Москвы в Казань… новая квартира… постоянные ссоры родителей по поводу несбывшихся надеждах в столице… отцовские сестры – извечные гости в нашем доме – им бы только за щеку дергать, да за пипку мою…

Ну вот, я снова говорю об умерших в настоящем. Видимо, потому, что и сам к ним приближаюсь.

Ну и как не вспомнить тот последний первый день. Последний день старой и первый день новой, подземной жизни – открытие станции «Северный вокзал» Казанского метрополитена, которую раньше почему-то называли Московской.

Московская… Как символично! Родители всегда искали символы в подсказках судьбы – цифры, неожиданные встречи, тексты в книгах. А открытие станции было просто символом-символом! С большой буквы эс! Отец тогда еще сказал, что эта станция – элемент мозаики, которую мы всей семьей начинаем собирать заново…

Знал бы он сейчас, насколько был близок к правде. Только мозаика эта складывается теперь во что-то страшное. Если цифры – то количество смертей, если встречи – то только с порождениями поверхностных изменений или с наемниками. А тексты в книгах? Да я не видел их уже лет пять.

Сейчас Северный вокзал, наверное, совсем не тот, что был прежде…

Надо же, как четко я помню тот день! Толпа людей в черных костюмах и белых рубашках, похожих друг на друга. Разве, что животы по размеру у них отличались. Женщины в платках. Мужчины в национальных головных уборах. И у каждого второго какие-то непонятные приборы, которые они наводили то на вход в метро, то на людей в костюмах. А дальше, после торжественного разрезания ленточки, все ринулись вниз и…

Эй! Что-то друзья мои притихли. Может, думают, что я – всё, отправился на небеса? Ха, даже если б я и захотел, через этот потолок моей душе точно не пробиться… А, нет, слышу шаги… Вернулись, родимые. Что у нас там на очереди? Ноги? Живот? Бейте, бейте! Я уже все равно ничего не чувствую… Странно… когда это наемники начали использовать облизывание ладоней в качестве пытки? Ну, хватит, хватит! Щекотно же! Так, нужно постараться приоткрыть один глаз, а то все это меня уже настораживает…

Ну что, насчет три… Раз… Два…

– Вот он! Латика нашла его!

К телу приблизились большие накаченные ноги в износившихся сапогах с восточными узорами. Об один из них ударялась окровавленная татарская сабля.

– Ты посмотри, какой красавчик! Весь в крови, грязный, чумазый. И нос теперь как у меня!

Тагир лежал неподвижно.

К говорящим сапогам приблизились еще одни.

– Нормально они его…