Алексей Бобл - Лицо войны

– Как вас сбили? – перебил он.

– Из ПЗРК. У нас есть достоверные сведения: в Родопах действует опытный диверсант «Ауткома». Его цель – вскрыть местоположение базы.

– Диверсант? – повторил с сомнением Робсон.

– В горах одному делать нечего, – сказал Карпентер. – Разве что группа… Я отдам приказ, и патрули осмотрят район, соблюдая тишину в эфире. Но до прояснения ситуации вы будете задержаны, майор.

Этот солдафон мог все испортить! Я шагнул ближе к столу:

– Полковник, поймите…

– Стойте на месте! – Робсон схватил меня за локоть.

Сработали рефлексы – я развернулся, ударом сверху сбил его руку. Он выбросил перед собой вторую, пытаясь взять мою шею в захват, я нырнул в сторону, перехватил запястье, вывернув его, сделал подсечку – и Робсон растянулся на полу. Прежде чем он успел совершить еще какую-то глупость, я выдернул пистолет из его кобуры и быстро отступил к столу.

Карпентер даже не сделал попытки встать – сидел, холодно глядя на меня. Выругавшись, Робсон вскочил, на его выглаженной рубахе появилось темное пятно.

Я бросил пистолет на стол, достал из кобуры свой, положил рядом и встал вполоборота к полковнику с особистом. Увидев, что я остался без оружия, Робсон, чье самодовольное лицо исказила гримаса ярости, кинулся на меня, но Карпентер рявкнул:

– Стоять! Смирно!

В его голосе было столько железной властности, что мы оба вытянулись, вскинув подбородки.

В коридоре застучали шаги, и в комнату вбежал рядовой Петр, с ходу сориентировавшись, нацелил на меня автомат.

– Полковник… – снова начал я.

Он хлопнул ладонью по столу.

– Арестовать. Отправить патрульную группу к месту падения вертолета. Прочесать местность. Соблюдать режим радиомолчания.

Я оттолкнул шагнувшего ко мне Петра, не обращая внимания на ввалившегося в кабинет с пистолетом в руке Гашека, быстро заговорил:

– Карпентер, моя информация предназначена лишь для Жданова, но… Я нарушу секретность и скажу сейчас: базе в первую очередь угрожают изнутри, а не извне. Дело не в диверсанте «Ауткома», дело в том, что уже попало сюда. В три часа оно сработает.

Лейтенант, рядовой, особист, полковник – все уставились на меня.

– Что вы имеете в виду? – спросил Карпентер.

– Что мне необходимо немедленно поговорить со Ждановым. В вашем присутствии, если желаете. Сейчас уже четырнадцать сорок, скоро будет поздно.

– У вас нет ключа для допуска во второй пояс секретности.

– Он остался в вертолете! Нас атаковали, машина упала на камни, я получил ранение… Полковник, это вопрос жизни и смерти для всех вас. Нет, теперь уже для всех нас. Совершенно необходимо поговорить со Ждановым. А вы должны соблюдать режим радиомолчания. Стоит связаться с патрулями, как диверсант начнет действовать.

Повисла напряженная тишина. Карпентер сверлил меня колючим взглядом.

– Арестовать, – наконец повторил он.

Гашек с Петром схватили меня за плечи, вывернув руки, развернули лицом к стене.

– Полковник, – бросил я через плечо, – базу уничтожат из-за вас.

– Руки за спину! – гаркнул Робсон, и между лопаток мне ткнулся ствол пистолета, который он схватил со стола. – Не шевелиться!

Меня обыскали, затем особист приказал:

– На выход!

Он снова ткнул оружием в спину.

– Останьтесь, Робсон, – приказал Карпентер.

– Лучше делайте что вам приказывают, майор, – сказал лейтенант Гашек уже в коридоре. В голосе его мне почудилось сочувствие.

Свет замигал, в комнатах за дверями раздались звуки тревожных зуммеров, донеслись отрывистые команды. Я криво улыбнулся: Карпентер хотя бы догадался объявить тревогу. Они тут и правда все отупели от рутины, безделья и отсутствия событий. Мне не удалось убедить полковника – что теперь делать? Надо проникнуть к Жданову любой ценой…

– Стойте! – скомандовал Гашек. – К стене!

Захлопали двери, раздался топот ног, зазвучали приказы. За спиной пробежал один боец, потом еще несколько. Когда зуммеры стихли и свет перестал мигать, в коридоре снова остались только я и лейтенант с Петром.

– Продолжить движение, – приказал лейтенант.

Я повернулся, но не к двери, а к нему. Рядовой находился у лейтенанта за спиной – коридор командно-жилого блока был узкий, двое с трудом разминутся. Схватив Гашека за кисть, я наступил ему на ботинок, рывком вывернул пистолет из руки и сильно толкнул в грудь.

В глазах лейтенанта плеснулись удивление и растерянность. Петр тоже был не готов к такому повороту событий. Я шагнул мимо Гашека, оттеснив его к стене, ударил лейтенанта пистолетной рукоятью по лицу и врезал локтем в плечо рядового. Из носа Гашека брызнула кровь, он осел на Петра, помешав ему вскинуть автомат.