Дмитрий Чвилев - Становление

Задрожав, кустик принялся резко расти и увеличиваться в размерах. Вот рванули вверх побеги, на них наклюнулись почки, тут же выпуская из себя молодые листки, начали отрастать новые ветви…

Незаметно подошедший Ирван ошеломленно замер, наблюдая за прущим ввысь не деревцем, нет! — полноценным деревом.

— Хорошо что у стены посадили, а не поперек дороги, — изрек он спустя пару минут, когда перед нами, шелестя ветвями и листвой, встало огромное ДЕРЕВО, со стволом, который смогли бы обхватить только пять-шесть человек, взявшись за руки.

— Можно было бы и побольше, — раздался сквозь шелест голос Кесса. — Но ладно, и так сойдет.

Ствол растения задрожал и развергся, а из него начал медленно проступать контур человеческой фигуры. Деревянной. Тоже мне, папа Карло. Вот проступило лицо, голова, шея с плечами. Когда тело наполовину торчало наружу, Макс не выдержал:

— Ну и зачем нам деревянная статья друида?

Каин радостно захихикал.

— Ты смотри, что дальше будет.

Когда в дереве оставались лишь ноги ниже колен, лицо статуи ожило.

— Приветствую, — невозмутимо сказало оно. — Секундочку.

Фигура окончательно отлепилась от ствола и превратилась в полноценного человека. Точнее, друида — люди не Способны так вырастать из деревьев.

— Так что? — нахально заявил Кесс, потешаясь над нашим изумлением. — Где мой обещанный волшебный напиток?

Я лишь тяжко вздохнул в ответ.

— Пошли, обсудим кое-что.

Разговор затянулся на несколько часов. Пришлось рассказывать друиду обо всем, не выдав лишь некоторых вещей да заменив «параллельный мир» на «дальнюю-предальнюю страну без магии, пошедшую по пути технического развития». Решив, что скрывать истинное положение дел глупо, я раскрыл практически все карты и, надо сказать, не прогадал. Впрочем, Кесс поверил бы и в любую другую байку — ему было попросту лень спорить.

— Видать, действительно, сидение в лавке мужику наскучило, — хмыкнул Каин.

— Ладно, — наконец, оборвав поток моих словоизлияний, встал друид. — Уболтал. Теперь у вас есть свой персональный хозяин природы. Помимо жалованья требую в свои владения окружающий замок лес и сад внутри стен.

— А не жирно ли будет? — возмутился управляющий. — Этот лес знаешь какой большой?

— Соглашайся!!! — моментально зашипел внутренний собеседник. — Нам только на пользу пойдет. Он с этим лесом такое сможет сделать, что ого-го! Никакие враги не пройдут.

— Решено. Заступаешь на службу уже сегодня, — улыбнулся я, протягивая Кессу руку и предвкушая огромные плотоядные росянки у себя в лесу, пожирающие разбойников и церковную братию. Жизнь определенно налаживалась.

— Наконец-то можно отдохнуть, — удовлетворенно крякнул Макс, наблюдая за нашим рукопожатием.

— Никакого отдыха. Если вы освободились, сир, то мне необходима ваша помощь в куче разнообразных вопросов, — встрепенулся Ирван. — Кстати, через несколько дней назначено очередное общее вече. И вас, господин Максимиллиан, это тоже касается.

Я устало застонал. Ни минуты покоя!

— Итак, ты говоришь, что все исполнил? — спросил я сидящего передо мной мужичонку в замызганном армяке.

— Да, господин, все как ни на есть! — истово закивал он.

На этот раз, вместо «пленной» служанки, в камеру к Марии подселили проштрафившегося служку, этакого недалекого крестьянина, жителя второго круга. Играя заботливого селянина, служка принялся расспрашивать девушку об ее судьбе, утешать.

— В ответ получилось все то же самое — слезы, история про поиски Сеньки да месть ему, — сказал Ирван. — Крестьянин, как ему было и положено, возмутился в ответ и обозвал это все бабьими глупостями.

— Да, господин, — кивнул мужичонка. — Я ей, значитца, так и сказал. Что друг детства ейный был не кто иной, как один из самых верных приспешников Сеньки, да чуть ли не самым кровожадным и жестоким душегубом во всей банде. Она, значитца, плакать опять. Не верю, грит. А я все гутарю да гутарю, что, мол, плохой он был, злой.

— В итоге он рассказал Марие всю правду, — улыбнулся комендант замка. — Девушку выбило из колеи. Рассказы о том, сколько душ загубил ее благоверный, да и известие о том, что он оказался полной сволочью и противоположностью святому идеалу… Хороший ход, сир!

— Она, значитца, в слезах да соплях сначала вся была, а потом просто замерла, как будто громом ее бабахнуло! — поддакнул крестьянин. — Тут-то меня из камеры и освободили. А такое состояние — енто шоком называют, значитца.