Денис Юрин - Воскрешение

Дарку врезались в память слова Арканса, когда тот вручил ему флакон. Чудесная жидкость должна была дать моррону возможность «увидеть», где находится готовящийся пойти на прорыв отряд. Не забыл Аламез и про предупреждение Тальберта. Он не должен допустить, чтобы флакон попал в руки врагов. И он непременно сдержал бы данное вампиру обещание, да только возможности для этого не было. Хоть Гентар и просил отдать флакон, но на самом деле мог взять его и сам. Дарк же не мог ему никак в том воспрепятствовать.

Из всего этого, что буквально за долю секунды пришло ему в голову, Аламез сделал следующие выводы. Во-первых, он отдаст флакон, поскольку просто-напросто не имеет выбора. Во-вторых, он не встанет на сторону Самбины и Гентара, которые использовали его втемную, как живца в охоте на врагов. В-третьих, маг-некромант лишился его доверия, их прежняя дружба навсегда канула в Лету, и ее уже не вернуть. В-четвертых, самое печальное – все, что он делал в последние дни, было бесполезно. Цель, к которой он стремился, оказалась ничтожной и недостойной даже того, чтобы ради нее пошевелить кончиком пальца.

– Это флакон, он за поясом, – признался Дарк, не видя смысла скрывать то, что и без его разрешения отобрали бы. – Возьми сам, я не могу достать, иль не видишь, ручки-то заняты!

– Ничего, я сам возьму, – не скрывая радости, произнес Мартин и тут же запустил свою тонюсенькую ручку собрату за пояс. – Надеюсь, ты проявишь благоразумие и когда я тебя отпущу.

– Надейся, – хмыкнул в ответ Дарк, тем самым обрекая себя на то, чтобы еще некоторое время просидеть в магических кандалах.

Его интонация не понравилась Мартину, и тот разумно решил, что оковы можно снять чуть позже, когда Аламез успокоится, а в его глазах не будет столько агрессии. Флакончик с магической жидкостью тут же сменил нескольких хозяев. Сначала Гентар отдал его красавице Самбине, лицо которой мгновенно озарилось торжественной улыбкой, а затем небольшой сосуд оказался в руках одного из вампиров, который сорвал с него печать и без долгих раздумий проглотил содержимое. На какое-то время в церкви воцарилось молчание. Все – и морроны, и вампиры, затаив дыхание, смотрели на закрывшего глаза храбреца, отважившегося выпить неизвестную жидкость.

– Я их вижу… – наконец-то изрекли побелевшие губы вампира, так и не открывшего глаза. – Их всего около двух дюжин… среди них Арканс и Форквут… пока еще не все союзники подошли… они на поверхности, в здании… ожидают морронов и готовятся к бою.

– Где они, где?! Говори же! – не вытерпела Самбина и перешла на крик.

– Старый город… на севере… возле кузнечных цехов… заброшенный дом всего в ста шагах от крепостной стены. Именно там они и собираются…

– Квервил, живо все силы туда, раздавить мерзавцев! – не дослушав до конца, начала раздавать приказания графиня. – Марквелл, пусть городская стража займет позиции на том участке стены. Всем боевым монахам и солдатам полная боевая готовность, действовать по плану! Упустите хоть одного, всем шкуры спущу!

Почти все вампиры тут же бросились исполнять приказания госпожи, но почему-то побежали не к закрытому чарами и затворами входу, а к двери, ведущей в хозяйственные помещения храма. Видимо, у кровососов имелся подземный проход, по которому молодые вампиры могли беспрепятственно перемещаться днем, не боясь быть поджаренными лучами безжалостного к ним солнца. Однако зал для молений не опустел, в нем остались не только морроны, но и сама графиня с тремя слугами, скорее всего, выполнявшими роли посыльных да охранников.

Одарив всех присутствующих прекрасной улыбкой и послав так и сидевшему возле Дарка на полу Гентару воздушный поцелуй, утомленная хлопотами да суетой красавица грациозно опустилась на церковную скамью и тут же разлеглась на ней, как на любимом ложе.

– Ты получила, что хотела, так почему ты еще здесь? – строго спросил Мартин, видимо, позволивший воздушному поцелую пролететь мимо.

– Не занудствуй! Зачем мне куда-то идти? – Властная госпожа мгновенно сменила личину и превратилась в изнеженную красавицу. – Неужто ты допускаешь, что почти пять сотен моих подданных и около тысячи людских солдат не смогут раздавить горстку смутьянов. Мое присутствие при этом совершенно необязательно. Я, как и ты, не испытываю ни к Форквут, ни к милашке Аркансу личной неприязни. Если ты позабыл, то первая была моей любимой воспитанницей, а второй… – Графиня надула губки, что должно было означать некую печаль. – Мартин, я искренне сожалею, что тогда не я, а Каталина обратила мужественного полковника… Подсуетилась, мерзавка, такого мужчины меня лишила!