Валентин Леженда: Не убоюсь я зверя

Брызнули в стороны синие разряды внешней защиты.

То, чем мы сейчас развлекались, негласно осуждалось, хотя некоторые доминаторы на потеху друг другу иногда стравливали свои машины в каком-нибудь безлюдном месте. Прямо как мы сейчас. Говорят, даже ставки делались.

Начавшийся бой был лишен смысла.

«Жнецы» — совершенно самодостаточные автономные системы. На этой планете нет такой силы, которая смогла бы причинить им хоть какие-нибудь существенные повреждения.

Они неуязвимы.

Они совершенны.

Они не способны уничтожить друг друга, так же как один доминатор не может уничтожить другого. Не стоит и пытаться.

Что ж, в этом определенно есть некая мрачная ирония.

За несколько минут помощники превратили древний стадион во вспаханную мешанину земли и глины.

Украдкой следя за Дэмиеном, я видел, что мальчонка сражается на полном серьезе. Еще я отметил, как мастерски он управлялся со своей «дланью». Дэм виртуозно владел перчаткой, недаром говорят, что дети все схватывают на лету.

Особо не напрягаясь, я оттеснил «жнецов» противника к дальним трибунам.

С грохотом рухнула одна из увешанных прожекторами опор. После сегодняшней игры от стадиона мало что останется.

Машины сражались вживую, без применения стрелкового оружия. Ближний контакт располагал к несколько иному набору инструментов.

Мои помощники здорово потрепали «жнецов» мальчишки. Но Дэмиен быстро взял реванш, слив свои машины в единую боевую единицу, огромное бешено вращающееся лезвие. Еще минута — и одна из сфер была безжалостно рассечена пополам. Поврежденный помощник мгновенно восстановился, плюнув в противника огнем. Мои «жнецы» поменяли тактику, ловко избегая прямого контакта. Восстанавливались они еще быстрее, чем убивали.

Машинально управляя перчаткой, я думал о том, что с человечеством сделала эстетика убийства. Да-да, говорят, когда-то на Земле была даже такая наука.

На протяжении всей своей истории люди с маниакальным упорством совершенствовали орудия уничтожения себе подобных. От холодного оружия к пороху, от гильотины к примитивным пистолетам со свинцовыми пулями.

С ростом уровня развития всей человеческой цивилизации росла и так называемая эстетика убийств. Не всякий мог хладнокровно вонзить в живую плоть нож, чувствовать, как лезвие погружается все глубже, дробит кости, рвет артерии. Очень просто оградить себя от всех этих неприятных ощущений.

И люди придумали огнестрельное оружие.

Быстро и точно.

Самое главное, что не нужно особо тренироваться, не нужно быть профессиональным убийцей. Ведь любой может навести ствол и нажать курок. Последствия поступка будут не так страшны, минимум крови, несколько небольших отверстий. Психика убийцы защищена. Ведь это сделал не он, а железная машинка в его руке.

Как сказал мне Дэм?

«Убивал не я, а «жнецы». Всегда можно свалить ответственность на кого-нибудь другого. Вот если бы каждый чувствовал то, что делает выпущенная им пуля с чужой живой плотью… Вряд ли тогда кто-нибудь посмел бы нажать на курок.

Сейчас оружие носит каждый, и каждый может запросто пустить его в ход. Но его сдерживает то, что если он беспричинно убьет, за ним придем мы. Или нет… не так. За ним придут наши «жнецы», которые отлично знают, КАК причинять боль…

Задумавшись, я слегка ослабил контроль и тут же услышал радостный крик Дэмиена.

Оба мои помощника были наголову разбиты.

Я усмехнулся и, шевельнув пальцами, вернул «жнецов» в их обычную форму.

Дэмиен с подозрением посмотрел на меня.

— Чем ты недоволен, парень, ведь я проиграл, не так ли?

— Это нечестно, ты поддавался. — Мальчишка сделал плаксивую рожицу. — Ты отвлекся… так нельзя. Тебе наплевать на игру.

— Но ведь ты предложил развлечься! Дэмиен насупился и резким движением убрал своих «жнецов» с перепаханной площадки.

— Во всяком случае, тебе не на что жаловаться, — добавил я, — ты получил то, что хотел. Сомневаюсь, что кто-то из доминаторов по эту сторону континента согласится повторить подобное в ближайшее время.

— А вот и повторит, — с вызовом бросил Дэм.

— И можно поинтересоваться, кто? — Я был полон скепсиса.

— Клото, она хорошая, добрая… в отличие от всех вас!

— Клото?

Вот уж не думал.

Сразу вспомнилась черные, как крыло ворона, длинные волосы и зеленые глаза, в которых таилась смерть.

Клото была одной из самых опасных женщин-доминаторов. Ее боялись даже серые кардиналы Триумвирата. Больше, пожалуй, они боялись только меня.