— А что случится тогда?
— Они обретут абсолютную власть. Контролируя его, контролируешь весь мир.
— Как же они смогут его контролировать, если он, по твоим же словам, всемогущ?
— Есть способы, мне ли тебе говорить. Тем более что он еще не обрел всю полноту силы. Он уязвим, ибо пока не знает о своем предназначении. Если они доберутся до него быстрее, нас ждет катастрофа.
— Поясни!
— Я уже говорил, от него зависит ВСЕ. Если он погибнет, погибнем все мы.
— Мудрено, особенно для пророчества.
Я задумчиво глядел в искусственное окно, бирюзовый прибой меланхолично набегал на желтый песок. Несуществующая идиллия.
— Ты все-таки мне не веришь, Паромщик?
— Не в этом дело.
— Тогда в чем?
— Ты втянул меня в опасную игру.
— Теперь ты понимаешь, почему меня так спешили устранить?
— Да, теперь понимаю.
— И что ты намерен делать?
— Для начала прикончу того ублюдка, что прожег тебя в нескольких местах.
— Это неверный путь.
— Пусть так, но я пройду его до конца. Изображение оплыло, мнемописьмо мигнуло и через секунду автоматически свернулось.
Все, получасовой лимит исчерпан.
Теперь поговорить с отцом Тэтлишем можно лишь через сутки, когда зарядятся внутренние батареи кристалла.
Что ж, сутки — целая уйма времени, и я знал, на что его потратить.
Странно, но я совсем забыл о диске, который мне дал в крематории коронер. Диск с записью того, что убитый священник видел перед смертью.
Оказавшись на улице, я достал из кармана маленький мягкий цифровой носитель и сжал его в правой руке.
«Длань» мгновенно считала информацию, загрузив ее в память «Циклопа». На контактной линзе возникло нечеткое изображение. Я задействовал фильтры.
Последние три минуты жизни отца Тэтлиша состояли из плохо сохранившихся отрывков.
Вот блестящая стойка бара, вот одутловатая рожа Мардука, еще какие-то люди… пальцы священника, сжимающие спостер с любимым бренди. Вот он поворачивается. Дальше следует провал и последний из сохранившихся кадров: рука с необычной формы пистолетом. Ублюдок стрелял в упор.
Лицо убийцы скрывала пылевая маска. Я сделал секторальное увеличение, желая подробней изучить пистолет, и только тут заметил номер на руке незнакомца.
Цифры были видны вполне отчетливо, стандартная маркировка.
Отца Тэтлиша убил киборг.
— Попался! — усмехнулся я и снова задействовал компьютер, связавшись с секретной сеткой СБ.
Без сомнения, киборг принадлежал компании «Импланта», иначе и быть не могло. Только они специально маркировали свою собственность особым девятизначным номером.
Еще через пару минут я получил доступ к его метке.
Убийца по-прежнему находился в городе, в его северной части. Вживленный в изделие маяк с потрохами выдавал его. Знал ли об этом сам киборг, было неведомо.
Бесцеремонно расталкивая толпу, я быстро направился к самой скоростной ленте тротуара.
Все-таки я был не прав, называя киборгов изделиями. Они не являлись машинами в полном смысле этого слова. Скорее уж наполовину.
Многие из малоимущих слоев населения страховали себя в «Импланте». Деньги те действительно платили немалые. А суть страхового контракта была в том, что в случае насильственной смерти тело человека подвергалось заморозке и наиболее хорошо сохранившиеся части становились собственностью компании. Их использовали для создания полулюдей-полумашин, основанных на живой плоти. Это было намного дешевле, нежели полностью конструировать робота с искусственным интеллектом.
Мозг человека был наиболее ценным материалом, поэтому пострадавших доставляли в больницы как можно быстрее. Для этого в их тела заранее вживлялся особый маяк, сигнализирующий о нарушении функций жизнедеятельности организма. Люди знали об этой унизительной хирургической операции и все равно подписывали выгодный контракт.
Я хорошо был осведомлен о грязной стороне этой страховки, ибо когда «Импланте» не хватало материала, особые эмиссары целенаправленно убивали застраховавшихся, причиняя их телам минимальный вред.
Этих охотников за головами мы, доминаторы, уничтожали в первую очередь, однако вольных стрелков, желающих поработать на «Импланту», не убавлялось.
Риск был велик, но и плата соответствующая.
Киборг находился на одном месте.
Его сигнал не перемещался, из чего я заключил, что он развлекается в одном из районов Соблазнов.
Северная часть Литтон-сити, так называемый Элизий, славилась колоссальной сетью индустрии развлечений. И чего тут только не было: экзотические наркотики, жрицы любви на любой вкус, тотализатор, где можно было поставить на кон даже собственную жизнь.
Читать дальше