Андрей Буторин - Мутант

Биения сердца он расслышать не сумел – слишком громко у самого стучало в висках, – зато услышал другое.

– Щекотно… – не раскрывая глаз, пробормотал мужчина.

– Что?… – вскинул голову мутант.

– Я говорю, мне щекотно… было. От твоих волос. У тебя там плетка, что ли? – Говоривший по-прежнему лежал без движения и был все так же бледен. Глаза его тоже оставались закрытыми.

– Какая… плетка? – нахмурился страшила, полагая, что несчастный бредит. – Ты молчи, береги силы, я сейчас воды принесу.

Он принялся было вставать, намереваясь сбегать к озерку и хотя бы в сапоге принести воды, но мужчина снова заговорил:

– Нет, не плетка. Какая еще плетка?… Щетка, вот. Да-да, щетка. Твои волосы – щетка. Я путаю иногда слова, не обоснуй.

– Не обессудь, – машинально поправил мутант. – Ты сам-то как?

Потерпевший поднял наконец веки и приподнял голову. А увидев своего спасителя, завопил так, что у того заложило уши.

– Не бойся, – буркнул страшила. – Не трону я тебя.

– Т-т-ты уже тронул… – заикаясь и дрожа выдавил из себя мужчина. Попытался сесть, но не смог – удалось лишь перекатиться на бок, спиной к мутанту.

– И что теперь? Не надо было? Снова тебя на дерево забросить и собачек позвать?

– Н-не н-надо с-собачек… Т-только ты… т-ты чего т-такой-то?…

– Какой уж есть! – огрызнулся страшила. – Оклемался – и иди своей дорогой! А я своей пойду.

– А куда ты идешь? – повернул голову переставший заикаться погорелец.

– Куда надо, туда и иду, – сказал мутант и подумал: «А ведь и впрямь, куда мне идти? Да и кто я вообще-то такой?…»

Будто подслушав его мысли, мужчина спросил:

– А… кто ты?…

– Мутант, не видишь, что ли?!

– Ладно-ладно, не злись. Я просто… это… с непривычки. На тебя почаналу смотреть жидковато.

Мутант, хоть и был еще раздражен, не выдержал и рассмеялся:

– Где у тебя жидковато, в штанах?… Аккуратней надо пугаться!

– Да нет, я опять… это… слова спутал. Хотел сказать «жутковато».

– Жутковато – не смотри, – снова помрачнел страшила.

– Да ладно, ты не черсяй. Я чуток попривык уже.

– А нечего ко мне привыкать! Иди давай, куда шел!

– Так это… некуда мне идти… – отвернулся погорелец. Потом все-таки сел, начал ощупывать себя, горестно вздыхая, обнаружив очередную прогоревшую дырку в пиджаке.

Мутанту бросилась в глаза его беспалая ладонь. Причем видно было, что пальцы на ней когда-то были – на месте их остались коротенькие обрубки с неровными багровыми рубцами.

– Почему некуда? В лесу, что ли, живешь?

– Да можно сказать и так, – потупился мужчина. – Нет у меня бошле дома. Жив остался – и то ладно. Хотя… Может и лучше, если бы прибили, – махнул он шестипалой рукой.

Его лишний палец тоже не остался без внимания страшилы.

– За это, что ли? – кивнул он на руку собеседника. – За мутацию?

– Да не… Там у нас все с мутациями. Просто морозильники кругом.

– Какие еще морозильники?… – задумался страшила. В голове у него забрезжила некая ассоциация с этим словом, но ухватить он ее, как ни пытался, не смог. Почему-то вспомнилось лишь название города – Великий Устюг [1]. Поэтому он неуверенно спросил:

– Ты из Устюга, что ли?

– Нет, я из Лузы. Слышал? Кировская область, милокетров сорок отсюда. А морозильники – не морозильники, нет. А эти… как их?… холодильники. Нет… отморозки, во!

И он, торопясь, глотая и безудержно путая одни слова и переставляя буквы в других, стал рассказывать, что всю жизнь прожил в Лузе, никого не трогал, даже семью не завел («месью», поначалу сказал он, и мутант не сразу понял, о чем тот, в голову пришла было не очень похвальная для рассказчика ассоциация). Зато с самого детства любил письменное слово, все время что-то писал, писал, дневник вел, даже сарказмы (как выяснилось, рассказы) сочинял. А потом придумал городскую газету выпускать. Ну как газету – рукописный листок парой-тройкой десятков экземпляров раз в месяц. Описывал разные местные события да расклеивал по городу. А какие там события? Кого-то убили, кого-то ограбили… В общем, за эту газету и поплатился. Те, о ком он в очередной раз написал, пришли к нему, избили, отрубили пальцы (которыми он якобы писал – не знали, к счастью, что он левша от рождения), да из города вышвырнули, обещая убить, если увидят его в Лузе еще когда-нибудь.

– Вот и брожу я, скакаюсь по лесам, – закончил мужчина свое повествование. – Хорошо если приютят в какой деревушке на ночь, картохой-другой накормят. И я прошу тебя!.. – встал он вдруг на колени и молитвенно сложил руки. – Не прогоняй меня! Мне все равно, куда ты пойдешь – я за тобой, как босячка… собачка, то бишь… Я тебе во всем мопогать буду! Ты вон какой герой, из огня меня спас! Я все твои подвиги записывать стану, буду твоим пистолетцем!