Андрей Буторин - Мутант

– Странный вопрос. Что обычно делают с предателями? Разумеется, казню, причем, прилюдно. Хорошая показательная казнь никогда не бывает лишней.

– Лик не предатель! – воскликнул Глеб. – Он от начала до конца был верен Деду Морозу и убеждений своих не менял!

– Мне он тоже клялся в верности. Плевать, играл он при этом или нет. Он поклялся быть верным, но слова своего не сдержал. Поэтому для меня он предатель. Помимо того, что он банальный шпион. И за это ты предлагаешь его простить?

– Да, шпион… Но… Да, я предлагаю его простить. Я тебя об этом прошу. Очень!

– Ты хоть представляешь, за кого ты просишь? В твоих старых воспоминаниях он добрый учитель, наставник, товарищ по детским играм… Новая память представляет его тебе как смешного чудака, с которым вы добирались до Устюга. Забавный попутчик, веселый приятель… Так ведь? Но ты не видел его истинного лица. Ты понятия не имеешь, кто такой Анатолий Денисов!

– Не видел, – признался мутант. – Разреши, я посмотрю. Дай мне поговорить с ним.

– Что ж, поговори, – кивнула Святая. – Он как раз недалеко отсюда. Только недолго, мы еще не закончили наш разговор.

Мать вызвала караулящего за дверями храмовника и велела тому отвести Глеба к камере с узником.

– Только пусть оставит нас наедине! – потребовал мутант.

– Оставит, – кивнув караульному, сказала Святая и повторила: – Только не задерживайся! Да ты и сам быстро поймешь, что тебе не о чем с ним говорить. А я пока спокойно поем.

Идти пришлось и впрямь недолго, камера, в которой держали Пистолетца, оказалась на том же уровне, что и импровизированная «противопожарная» столовая. Агент Деда Мороза сидел в темной комнатушке, перегороженной надвое решеткой из толстых железных прутьев. Сопровождавший мутанта храмовник, включив тусклую лампочку, оставил его по эту сторону решетки и, перед тем как закрыть за собой дверь, бросил:

– Постучишься, когда закончишь.

Как только он вышел, Глеб приблизился к решетке. За ней на деревянном топчане сидел Пистолетец. Впрочем, нет. Это и в самом деле был уже никакой не Пистолетец, и даже не Лик, которого мутант тоже сейчас хорошо помнил, а именно Анатолий Денисов – равнодушно-отрешенный, знающий себе цену и прекрасно понимающий, что его ждет в самом недалеком будущем.

– Здравствуй, – выдавил Глеб.

– Мне недолго осталось здравствовать, – криво усмехнулся Анатолий. – Но я рад тебя видеть, спасибо, что пришел. Хочешь в меня плюнуть или просто позлорадствовать?

– Нет, – скрипнул зубами мутант. – Не меряй всех по себе.

– Тогда зачем ты пришел?

– Поговорить.

– А разве есть о чем?

– Ты считаешь, что не о чем? Для тебя все те годы, что мы провели вместе – это ничто?

– Какая разница, чем они являются для меня, – снова скривился узник. – Ведь ты о них все равно не помнишь.

– Уже помню, – взялся обеими руками за решетку Глеб и приблизил к ней лицо, коснувшись лбом и щекой холодных прутьев. – Но даже если бы не помнил прошлые годы, я бы все равно не забыл наши последние дни.

– Их тем более стоит забыть. Ты ведь прекрасно знаешь, что я просто играл.

– Играл в дружбу? У тебя хорошо получилось.

– Что ты хочешь? – снова спросил Анатолий, и мутант явно услышал в его голосе ноты тоски и боли. – К чему все эти слова?

– Эти, может, и ни к чему. Но ты помнишь, что я сказал тебе там, возле Деревеньки?… Я сказал, что навсегда запомню, что ты для нас сделал. И обещал не забывать этого до самой смерти, даже если откажет вся остальная моя память.

– Помню, и что? – пожал плечами бывший Лик-Пистолетец.

– То, что это уже не просто слова. Я сделаю все, чтобы тебя отпустили.

– Меня и так скоро отпустят. На тот свет.

– Нет! Я уговорю мать этого не делать! И потом, Дед Мороз говорил мне, что без его разрешения храмовники ни одного мутанта не расстреливают.

– Без разрешения да – не расстреливают. Потому что патронов мало. Чаще вешают. С разрешением, конечно. А иногда и помочь просят.

– Ты сейчас ёрничаешь, а я серьезно.

– И я серьезно. Ты что же, и впрямь думаешь, что морозовцы и храмовники чем-то отличаются друг от друга? Что Дед Мороз и Святая враги? Нет, они уже давным-давно союзники. А общий враг у них один и тот же – «дикие». Ведь и Деду Морозу, не говоря уже о Святой, они в Устюге совершенно не нужны: их где-то потребовалось бы расселять, чем-то кормить, следить за порядком… Кому это надо, когда жить и есть самим уже негде и нечего? А сейчас, когда эти глупцы напали на «галеру» храмовников, они и вовсе дали в руки обоим городским главарям по козырю – теперь Святой можно с полным правом начать против «диких» самую настоящую войну, а Дед Мороз тоже имеет оправдание, чтобы не вмешиваться – ведь Святая и в самом деле не зачинщик этой войны, она всего лишь «адекватно реагирует» в ответ на начатые «дикими» действия. Так что все при своих – и все довольны. А ты говоришь, без разрешения не казнят. Все разрешения давно уже выданы. Да и Деду Морозу я в любом случае больше не нужен.