Владислав Жеребьёв - Ретранслятор

Проводив взглядом Артема Эдуардовича, я откинул одеяло и, опустив босые ноги, обвел взглядом комнату в поисках ботинок. Надо было что-то делать. Но вот что? Этот вопрос я собирался задать седому, но сразу после того, как выясню судьбу Димы. Решено еще было обязательно заскочить в столовую и забросить в беснующийся желудок немного еды, что я и начал воплощать, как только обнаружил свои туфли с носками прямо под кроватью. Похоже, злоключения мои здесь только начинались.

На кухне ко мне отнеслись осторожно. Дородная тетка средних лет, пожалуй, единственный тут человек, не обладавший каким-либо из смертельных навыков, после моих сбивчивых объяснений выдала жестяную миску с кашей, ломоть хлеба и пук зеленого лука, а после указала на дверь.

— Топай, — сурово произнесла она, кивнув в сторону выхода, и я ни нашел ничего другого, как последовать ее совету.

Выбравшись на крыльцо, я уселся и вознамерился было позавтракать, если бы не появление на горизонте моего сомнительного друга. Вынырнув, уже, наверное, по привычке, из-за дровяного сарая, Гриша-сканер, щерясь во все свои двадцать четыре зуба, бодрым шагом направился прямиком ко мне. Вида он был в этот раз приличного. Трезв, побрит и даже, кажется, пах какой-то туалетной водой.

— Здорово, — поприветствовал меня вновь прибывший и не дожидаясь разрешения, плюхнулся рядом. — Ну вы вчера учудили. Весь рынок на ушах стоит!

— Это не мы, — отрезал я, отправляя в рот добрую порцию каши. — Ханоевы бойцы все начали, а мы исключительно по инструкции.

— Ага, конечно, — произвел рыжий двойное согласие, из которого было ясно, что он мне ни на грош не верит. Впрочем, его право. Наглая рыжая морда Гришки мне тоже была несимпатична. — Но ты помни, вопрос сканирования все еще актуален, да и потом, Захар после ваших выкрутасов злее некуда. Давно я его таким не видел.

— Ну, хорошо, Димкина вина, допустим, но неужели из-за такой оплошности да в кутузку.

— Не скажи, братка, — гаденько зашипел рыжий. — Такая оплошность жизни стоит, да и потом, никто Димку тебя на дело тащить не неволил. Положить тебя там хотели, парень, понимаешь? По тебе били, не по конвою. Понимаешь ты, дурья твоя башка? Не зря на тебя две группы вышли, ой не зря. Ханою ты нужен, живой или мертвый, без разницы. Пока тебя можно голеньким брать, так что он и старается. Нет, прав я все-таки был. Надо тебя сканить. Может, беду на себя накликали, а ты тут кашу на крылечке хаваешь и в ус не дуешь.

Я же в этом мире ничего не понимал. Пытаясь разобраться в себе, в способностях, в изменившемся мире, я все больше и больше запутывался. Верить было некому, надеяться уж и подавно, и именно потому, немного поразмыслив, я решил покинуть общину, о чем позже и сообщил Захару при встрече. Впрочем, разговор наш был не только о моем отходе, но и о многом другом.

— Сегодня был на рынке, — цедил сквозь зубы седой, откинувшись в кресле и пуская дымные кольца в потолок своего кабинета. Захар тут был единственный, у кого был собственный кабинет, отдельная спальня с душем и кладовая с одеждой и боеприпасами. Что уж говорить, прав был толстый торговец. Устроился тут Захар и правда неплохо. — Был на рынке, — вновь повторил хозяин кабинета. — Говорил с Ханоем.

— И что? — наудачу поинтересовался я.

— Отрицает, — просто кивнул мой собеседник. — Говорит, что Артему Эдуардовичу примерещилось от жадности. С ним, мол, такое случается, но Артему я верить готов, а вот коменданту ни капельки.

— Что с Дмитрием?

— С ним вообще не очень понятно.

За целый день я так и не увидел пира. Замки на подвальной двери были крепки, а бдительная охрана не допускала связи арестанта с внешним миром.

— Мысли твои.

— Думаю. — Захар поскреб подбородок. — Странно все. Димка человек здравомыслящий, трижды подумает, прежде чем открытую местность пересечь без поддержки, а тут такой ляп. Посему выходит, будто перекупили его, а если так, то можно понять череду провалов в некоторых наших начинаниях.

В предательство пира не верилось даже мне, человеку, с ним мало знакомому. Захару не верилось вдвойне. Наташа, присутствующая при нашем разговоре, и вовсе отказывалась воспринимать любую информацию, пятнающую честь друга.

— Бред, — девушка тряхнула непослушной челкой. — Ну зачем ему, ради бога, так подставляться.

— А еще больший бред, что ты уходишь, — закончил за всех давно уже висящую в воздухе мысль седой. — Чего ерепенишься, спрашивается? Думаешь, всех круче? Да если бы не мы, гнил бы ты сейчас в подземке…