Энтони Рейнольдс - Отметка Калта

— Я не ощущаю подобной силы, лишь смертельный дар, — пробормотал Квор Вондар, держа клинок возле закрытых глаз. — Хотя есть некий отголосок… — он наморщил лоб, словно силясь услышать.

— Как я уже говорил, магистр Вондар, — холодно произнес Эреб, — это зависит от способностей носителей. Их можно использовать для любых целей.

Казалось, Кор Фаэрон увидел клинок в новом свете.

— Говоришь, это орудия просвещения? — переспросил он с блеском в глазах. — Просвещения или совращения?

— Обращения , мой повелитель. Среди прочего.

— И вы, несомненно, не расскажете нам, что это за «прочее»? — спросил Ксир.

— Боги не станут давать вам силу с ложечки, господа. Не стану и я. Ее нужно познать и получить. Учитесь, как я, или же останетесь на обочине пути в грядущие месяцы и годы. Выбор за вами, я лишь указал на будущие свершения в надежде, что вы, возможно… — он прервался и опустил глаза.

— Что ж, на этом все. Я вижу в каждом из вас некое величие.

— Разумеется, — сказал Фелл. — Но зачем? Скажите нам, иначе мы не примем ваши клинки, какие бы чудеса вы ни сулили. Вы, несомненно, не станете ожидать, что мы столь слепо последуем вашим нашептываниям?

— Нет, конечно же, нет.

— Тогда какова причина того, что вы вручаете нам эти атамы?

Эреб широко улыбнулся. Он мгновение сдерживался, смакуя накопившееся раздражение остальных.

Рабор плашмя ударил клинком по столу и встал.

— Судьба , — наконец произнес Эреб, и при звуке этого слова по его позвоночнику прошел восхитительный трепет.

Когда Эреб вернулся, Ашкуб ждала его. Она наблюдала, как он приближается.

— Я научился у тебя всему, чему мог, жрица, — произнес Темный Апостол, сбросив грубую рясу.

— Это так.

— У меня здесь осталось лишь одно дело.

— Я это предвидела, — согласилась она.

Ведьма не стала сопротивляться, когда он опустился на колени и пригвоздил ее к полу в центре храма при помощи семи атамов. Противоестественные клинки погружались в камень, словно горячий нож в лед. Она кричала, пока Эреб повторял ритуал, который Ашкуб на его глазах проводила над давинским жрецом в день, когда отправила Эреба на встречу с Магистром Войны.

Она ни о чем его не умоляла, даже пока он сдирал иссохшую кожу, лишь судорожно вздохнула, когда он вонзил последний из клинков в обнажившиеся мускулы на ее груди.

Жрица еще оставалась в сознании, когда Темный Апостол вырезал ей сердце и вгрызся в него. Кровь потекла по его подбородку, и ее глаза затрептали.

— Такова… воля… богов… — прошипела она.

Странно, но она умерла с улыбкой на лице.

Эреб жевал и глотал, и трансчеловеческая физиология брала свое. Его посещали вспышки воспоминаний и мыслей жрицы. Ее мудрость принадлежала ему, и он наслаждался…

Эреб стал жевать медленнее. Ему попалось недавнее воспоминание, которого он не ожидал.

Лицо в тени. Тайная встреча.

Он снова сглотнул и укусил еще раз, терзая зубами тугие мышцы.

Как бы он ни концентрировался, но не мог пролить свет на это лицо. Впрочем, кем бы ни был незнакомец, их разговор чрезвычайно обрадовал Ашкуб.

Эреб понял, что его провели с местью. Ведьма ждала, что он убьет ее. Как бы сильно Ашкуб ни хотела жить, но она умерла, служа богам. Возможно, это была часть чего-то большего, о чем ему уже никогда не суждено было узнать.

Издав разочарованный крик, он отбросил остатки сердца и стал раскачиваться на пятках возле останков тела жрицы.

Терпение.

Он научился, чему хотел, однако не был удовлетворен. Ашкуб победила.

Нож у него в руке загудел на резкой, тревожной ноте, звучавшей на пределе восприятия. Остальные один за другим подхватили нестройный мотив. Хриплый звук был ужасен, пока не запел восьмой нож, и тогда какофония превратилась в произведение неупорядоченной красоты. Как и писал примарх, Эреб впервые услышал восьмеричную песнь Хаоса, и перед ним открылось будущее.

Затем ноты медленно стихли.

Эреб забрал клинки с тела жрицы. Финальный акт святотатства совершился, и осколки были готовы.

Пока он собирал их, они пощипывали руку. Темный Апостол непринужденно провел одним из них — тем, который выбрал для себя — по покрову реальности и шагнул обратно на «Длань Cудьбы».

Эреб вышел из зала первым, вплотную за ним следовал сержант Ундил. Кор Фаэрон выглядел озлобленным, а у Темного Апостола не было запасов терпения на очередную демонстрацию силы.