Юлия Зонис - Скользящий по лезвию

А потом ее потянули обратно на землю. Чей-то голос звал ее. Голос того, кому она не желала вреда. В гневном облаке вокруг Соки, пылавшем всеми оттенками красного, он был словно вода зимней реки — холодной, темной, с осколками льда на поверхности.

В этой воде отразилось ее лицо. Глаза, сизовато-черные, как ягоды голубики, острый подбородок, косички, переплетенные бисером. Лицо человека, а не вороны.

Она была человеком.

…Едва выйдя из джипа, доктор Харпер сказал:

— Мы должны отключить Машину.

Вся улица была засыпана автоматными гильзами, сбитыми ветками и перьями, а порой и тушками, разорванными выстрелами. Соки бережно поднимала их и складывала на капот внедорожника. Маршал ей не мешал. Возможно, для нее эта пирамида вороньих трупиков что-то значила.

Сам он стоял, облокотившись о распахнутую дверцу джипа, и слушал перепалку Харпера и Уайлда.

— Нас убьют, — устало говорил Уайлд, протирая очки.

Одно стекло очков треснуло, так что это действие окончательно утратило смысл.

— Амершам нам этого не простит. За одну попытку вмешаться он вас законопатил в сумасшедший дом. Если вы уничтожите Машину, он уничтожит вас, а заодно и меня, и этих…

Биохимик дернул подбородком в сторону маршала и Соки.

— К тому же какой в этом смысл? — продолжал он. — Все худшее уже случилось. Химеры Морган выпущены на волю.

— Почему вы уверены, что это самое худшее? — перебил Харпер.

С исцарапанными щеками, в грязной больничной робе, он меньше всего походил на гениального ученого. Скорее, на уборщика зоопарка после схватки с обезьянами. Он и о винтовку спецназовца опирался, как о ручку метлы.

Уайлд почесал переносицу.

— А что может быть хуже? Я знаю, вы невысокого мнения о моем интеллекте, не говоря уже о Джордже. А Джордж был сметливый парень. Мы с ним посчитали скорость распространения вируса. Я ведь отправил его не просто охотиться на вашу доминанту…

Снова кивок в сторону Мэттьюса.

— У Джорджа были датчики. Заражение происходит очень быстро. Да вы и сами видели этих ворон…

Про Соки биохимик благоразумно умолчал.

— То, что вы мне передали с Джорджем из больницы в последний раз, — это ведь программа, которая должна была стереть Машину, а не параметры следующего поиска, так? — близоруко щурясь, добавил он.

Вместо ответа старый ученый решительно заковылял к университетским воротам.

Маршал, однако, пошел за ним не сразу. Для начала, выразительно погрозив пистолетом Уайлду, он запрыгнул в распахнутую заднюю дверь фургона. Через секунду оттуда послышались глухие удары, а затем отвратительный хруст и треск. Еще через полминуты Мэттьюс вернулся, что-то пряча в нагрудный карман рубашки. Пальцы его были измазаны темным. Подойдя к застывшему у джипа биохимику, маршал бесцеремонно вытер руки и рукоять пистолета о его ковбойку.

— Что вы там д-делали? — отшатнувшись, выдавил Уайлд.

Мэттьюс без слов запустил пальцы в нагрудный карман и вытащил плоский, мокро блеснувший квадратик компьютерного чипа.

— Старику говорить не стоит, — бесстрастно заметил он и, взяв Соки за руку, повел к проходной.

— Знаете, что самое забавное во всем этом? — спросил доктор Харпер.

Он вообще очень оживился и двигался к факультету биохимии резвым подскоком. Похоже, вид улепетывающих на своих двоих спецназовцев (покрышки и шины их фургона проклевали вороны) изрядно улучшил настроение старика.

— Что через час здесь будет черно от людей Амершама? — вяло откликнулся Уайлд.

Без взвода солдат за спиной он как-то съежился. К тому же одна из ворон, улетая, шутливо клюнула его в ухо. Теперь из уха текла кровь. Британец прижимал ладонь к поврежденному органу, то и дело затравленно оглядываясь, словно пернатые бестии вот-вот ринутся на него из разросшихся кустов сирени и приземистых акаций, обрамлявших ведущую к корпусу аллею.

— Нет, — невозмутимо продолжал Харпер. — Забавно, что, если пользоваться копенгагенской интерпретацией с ее коллапсом волновой функции, результат получится совершенно такой же.

— А-а, — прогундосил биохимик. — Ну конечно. Это очень забавно. Я лопаюсь от смеха. Ха-ха.

— Ничего вы не понимаете. Разве не прекрасно то, что обе теории, пользуясь разным математическим аппаратом, приводят к одному и тому же выводу? Это подтверждает нашу правоту.

— А ведь я мог бы убраться еще утром, когда эвакуировали лабораторию Бри, — мрачно проворчал Уайлд. — Если бы не ваши чертовы теории.