Юлия Зонис - Скользящий по лезвию

Новоявленный дядя Ричард заломил выгоревшую бровь.

— Ты, детка, хоть иногда новости смотришь?

— Смотрю, — вздернув подбородок, заявила она. — Вот утром на заправке смотрела. Там в «Данкен Донатс» большой экран. Только не слышала, что говорит диктор.

Ковбой хмыкнул.

— В городе уже три дня как ввели чрезвычайное положение. Жителям велено сидеть по домам, пока угроза не будет устранена. Самые умные смылись в первые два дня, когда еще не перекрыли дороги. Остальным, думаю, крышка. Хотя через пару дней кордоны сметут, все шоссе встанут. Да и поздно уже будет.

Соки недоверчиво смотрела на него. Крышка? Почему крышка? А как же мама, и папа, и Ба? Тут она вспомнила, что в последние два дня сбросила, наверное, двадцать звонков из дома. Она заперлась в общаге — подруга оставила ключ от комнаты на лето, а сама еще не вернулась из Детройта. Соки сидела на кровати, завернувшись в плед, обняв колени, и думала о Парне из Милуоки, и о Джиме, и о том, что Джим вполне может пристрелить Парня из Милуоки, и, вообще, надо все это как-то решать. Не слушала новостей. Не отвечала на звонки Ба и матери — те даже не знали, где она. Соки и до этого часто уходила из дома, но почему-то раньше родню это не беспокоило. Значит, и вправду что-то случилось.

Дернувшись на сиденье, она потянула пряжку ремня безопасности.

— Разворачивайтесь.

Ковбой невозмутимо пожал плечами.

— Держи карман шире.

— Тогда остановитесь. Выпустите меня. Я поеду обратно.

На плечо ей легла жесткая ладонь. Пальцы сжались, причиняя боль. Светлые блестящие глаза в красных прожилках усталости оказались вдруг совсем близко («Он же не смотрит на дорогу, вообще не смотрит!» — истерически метнулось в голове), и голос с южным акцентом раздельно произнес:

— Детка, я очень редко делаю добрые дела. Но это дело — доброе. Конечно, я поступил бы добрей, прикончив рыжую суку, но она с ребенком. И я не смог. Не смог.

Соки сжалась, стараясь скрыть дрожь, но как скроешь, когда рука сумасшедшего впилась ей в плечо?

— Я долго думал, что это за хрень, я не понимал, зачем их убивать. Но все из-за рыжей сучки. Я должен был прикончить ее. Я родился для этого. Жил для этого. И не сумел. Надо было верить до конца, но я не сумел. Просрал свой шанс оправдаться перед Господом. А она выпустила на волю чудовищ.

«Помогите!» — гремело в голове Соки, но девушка только и могла завороженно смотреть на своего мучителя, хлопая длинными ресницами.

— И вот теперь мне надо сматываться. Рвать когти. В остальных штатах еще не подняли тревогу. Если та тварь заявила на меня в полицию, у них еще есть время побегать за мной, пока не начнут бегать от ее чудовищ. Я могу обмануть сканеры, но не глаза. Если они составили фоторобот… Мне нужно, чтобы меня не искали. Папашу с дочкой никто не ищет, ясно тебе? И я спасу твою шкуру. Хоть что-то. Хотя бы что-то…

Ковбой убрал руку, замолчал и наконец-то уставился на дорогу. Наверное, все же в «Форде» был автопилот, потому что они пока оставались живы. Машина неслась по прямой, как стрела, трассе, делая по меньшей мере девяносто миль в час. «Если выскочу сейчас, разобьюсь», — подумала Соки. Девушка сидела, проклиная себя за то, что не доверилась первому впечатлению. Все-таки он маньяк. Обидно. До слез.

Но с маньяками надо разговаривать. Это любой знает. Надо расспрашивать их и рассказать о себе как можно больше, и тогда…

— О ком вы говорили? — тихо спросила Соки.

Вместо ответа ковбой провел пальцем по сенсорной панели, включая встроенное тиви.

«…манта Морган, — сказал диктор с экрана, — подозреваемая в убийстве офицера полиции Дианы Виндсайд и следователя нью-йоркского отдела убийств Роберта Стингала, бежала из города, выпустив из лаборатории опасных подопытных животных. Всем жителям просьба оставаться в своих домах, закрыть окна и двери и не выходить на улицу, пока опасность биологического заражения не будет устранена. Жители районов, прилегающих к…»

Внизу экрана бежала красная строка с полицейским предупреждением. В следующую секунду картинка из студии сменилась фотографией красивой рыжеволосой женщины лет тридцати — тридцати пяти в белом лабораторном халате. Соки привычно прижала ладони к щекам. «Рыжая сука». Это она? Она? Значит, ковбой Ричард не бредит или не совсем бредит? Может, он действительно федеральный агент, которому поручили устранить преступницу? Это объяснило бы фокус с ридером, но при чем тогда фоторобот? Или он работает под прикрытием?