Гарри Гаррисон - Стальная Крыса. Месть Стальной Крысы

– Он наверняка прослушивается и просматривается, – заметил я, – но это легко исправить. А теперь, уважаемые дамы, записывайте, повторять я не буду. Порядок операции следующий…

Все приготовления закончились за двадцать минут до рассвета. Первые группы отправились на исходные позиции, а я по видеофону связался с Краем. Соединили нас сразу. Я заговорил, не давая ему рта раскрыть.

– Я хочу поговорить с Анжелиной, и немедленно, хочу удостовериться, что с ней ничего не случилось.

Он, похоже, ждал этого, поэтому спорить не стал. Анжелина вошла в кадр. Я сразу заметил ненавистный ошейник со шнуром.

– У тебя все в порядке?

– Все нормально. Если можно себя нормально чувствовать в одной комнате с этим уродом, – спокойно ответила она.

– Они ничего с тобой не сделали?

– Ничего. Вот только ошейник надели и прикрепили к потолку, наверное, чтобы не сбежала. Но ты можешь себе представить, как этот негодяй угрожал мне. И что у него за мозги такие…

Тут она замерла, глаза ее закатились. Видимо, Край применил нейроудар. Недолго он проживет, если я доберусь до него. На экране опять появилось его лицо. Мне стоило больших усилий просто молча смотреть.

– Ты немедленно придешь, ди Гриз, и сдашься. У тебя осталось несколько минут. Ты знаешь, что может случиться с твоей женой. Если ты сдашься, мы ее немедленно освободим.

– А где гарантии, что вы сдержите слово?

– Никаких гарантий. Но у тебя все равно нет выбора, не так ли?

– Я приду, – пообещал я как можно более спокойно и отключил видеофон, но успел услышать, как Анжелина вскрикнула: «Нет!»

– Одежда высохла? – спросил я, снимая башмаки и рубашку.

– Почти, – ответила Тазе.

Вместе с еще одной девушкой они просушивали клиандский мундир, выбранный мною для проведения операции. Перед просушиванием его вымочили в химической ванне.

– Ладно, и так сойдет. Ждать больше некогда.

Оставалось несколько сырых пятен, но это не имело большого значения. Мы вышли на причал, у которого нас поджидал катер. На другом берегу стояла машина. На заднем сиденье с черным саквояжем на коленях сидел доктор Мутфак и что-то бормотал.

– Не нравится мне все это, – пожаловался он. – Это грубое нарушение медицинской этики.

– Война, доктор, – это нарушение всех моральных и этических законов, и с этим ужасом необходимо бороться любыми доступными средствами. Извольте выполнять, что вам приказано.

– Я все сделаю, можете не беспокоиться. Но имеет право человек обсудить этическую сторону вопроса?

– Обсуждайте на здоровье. Только шприц не забудьте наполнить.

Мы припарковались на темной улочке неподалеку от Октагона.

– Катализатор! – приказал я. – Только не пролейте. Наносите под мышками, там никто не заметит.

Я поднял руки и почувствовал, как брызнула теплая жидкость, затем быстро опустил их и зажал мокрую ткань. Выбрался из машины и сунул руку в окно, где в нее вонзилась игла. Ну вот и все. Когда я сворачивал за угол, машина уже исчезла.

Впереди на фоне светлеющего неба горой высился Октагон. Мы едва успели вовремя. Впереди был нужный мне подъезд, там поджидали два человека в сером. У обоих на поясе висели пистолеты. Выглядели они очень внушительно. Я молча подошел. Один из них защелкнул наручник на моем запястье, и меня повели внутрь, мимо безмолвных охранников. На лестнице я споткнулся и после этого стал переставлять ноги намного осторожнее. Видимо, подействовал укол. Разговаривать с конвоирами было не о чем, да и они по обыкновению были не очень разговорчивы. Они просто вели меня туда, куда им было приказано. Доставили в нужную комнату, вытащили пистолеты и сняли наручники.

– Снять одежду, – приказал один из них.

Я с трудом сдержал улыбку. У стены стоял флюороскоп и прочее оборудование. Процедура осталась прежней, эти парни привычек не меняют. Неужели они не понимают, что пристрастие к порядку их когда-нибудь погубит? Похоже, не понимают. Я сбросил одежду и отдал себя на растерзание.

Естественно, они ничего не нашли, потому что искать было нечего. Была одна вещица, но я был уверен, что им ее никогда не найти, – и они ее не нашли. Парни неспешно продолжали обыск, а я хотел только одного – чтобы все побыстрее кончилось. От укола голова слегка кружилась. Ощущение было такое, словно меня укутали ватным одеялом. Похоже, эффект от инъекции достиг пика и скоро пойдет на спад. Я должен управиться с делами, пока действие укола существенно не ослабло, иначе все пойдет насмарку.