Услышанное, поразило меня, как гром среди ясного неба. Что за бред?! Ладно бы, так рассуждали люди, которые не владели ситуацией. Но это говорили бабы, которых, как скот согнали на баржу и взяли под охрану. Выгнали из собственных домов, некоторых даже застрелили при сопротивлении, ведь, лежали трупы на аллеях поселка.
- А, кто об этом знает? – отведя, взгляд в сторону, спросил священник. – Ты, я, Серега со своей командой, ну и люди с той стороны, но, пока все молчат.
- Почему, молчат? – недоуменно, спросил я. И в этот миг меня озарила одна мысль: - Ты сказал, люди с той стороны?! Они, что здесь, среди нас?
- Да, - коротко ответил батюшка.
- Но, КАК? Зачем?
- А, что ты предлагаешь? Чтобы почти четыре сотни женщин, детей разного возраста, включая и грудничков, стариков и просто людей - расстрелять? Потопить вместе с баржами, на которых они приплыли? – странно, но голос, священника пылал от возмущения и негодования.
- Не надо их топить. Пусть возвращаются туда, откуда приплыли. Зачем их было принимать?
- Для них теперь, возврат назад, это, то же самое, что и расстрел, - тяжело вздохнув, ответил отец Михаил. – Они когда оттуда уходили, ой как наследили. Им теперь возврата нет.
- Да это их проблемы! – выкрикнул я. – Они хотели всех нас убить! А мы, вместо того, чтобы их прогнать, еще и принимаем! Это же бред! Зачем тогда погибли Марина и Леший? Какой был смысл защищать наши дома, если, в них, все равно поселились чужаки!
- Никакие, они не чужаки! Точно такие же люди, как и мы. Одной с нами нации и одной крови. У некоторых, здесь, между прочим, даже родственники есть.
- Подожди, подожди, - выставив руки вперед, я как бы отгородился от слов батюшки. – То есть, ты хочешь сказать, что все окружающие, абсолютно спокойно отнеслись к тому, что пришлые чужаки, которые, заварили всю эту кашу с мертвецами и морским десантом, будут теперь спокойно жить среди нас?!
Это было выше моего понимания! Это же бред, которого, просто не может быть! А, наверное, я еще сплю и этот разговор, со священником мне сниться! Решив проверить эту теорию, я даже себя ущипнул за руку, но боль при этом почувствовала…и не проснулся. Значит, это не сон!
- Как бы тебе это объяснить? Понимаешь, я, по долгу своей службы в церкви, очень много общался с людьми, у которых произошло горе в жизни. И знаешь, что очень часто, приходилось видеть, как горе объединяет людей, сводит вместе бывших врагов, мирит тех. Кто годами не разговаривал друг с другом. Аналогичная ситуация, произошла и здесь: многие люди и семьи, в нашем поселке и в Щелкино, вчера лишились своих близких, то же самое приключилось и у тех, кто приплыл к нам из-за моря – они вчера, на этих скалах и среди этих коттеджей, потеряли своих мужчин и юношей. Много потеряли! Не меньше наших, а может, даже и больше. Вы славно вчера повоевали! Больше сотни врагов убили! Так, что выход сейчас один – всем жить вместе. Забыть обиды и научится жить вместе, и нам и им!
- То, есть поучается, что во всех смертях, виноват только я? И в смерти наших людей, и в смерти пришлых? Правильно? Виноват, только я?
- Я, знаю, что ты действовал правильно, - священник не ответил, прямо на поставленный вопрос. – И, ты был бы сейчас героем, если бы у нас было побольше людей, а так, когда мужчин мало, и, вообще, каждый человек на вес золота, то те, кто выжил, меряют мир не так, как раньше. Теперь, все по-другому. Понимаешь? Тебе не надо злиться на людей, просто они изменились, и стали другими, и нормы морали стали другими. Повторю еще раз – ты сделал все правильно! Если бы, ты, Марина, Леший и Артем не приняли бы бой, то пришлые, захватили базу и Щелкино, укрепились бы здесь и диктовали свои условия. Понимаешь? А так, те, кто сейчас остался из пришлых, будут жить по нашим условиям, понимая, что это МЫ разрешили, им остаться здесь и не отправили назад, на верную смерть. Так, что Марина и Леший погибли не зря. Ох, как не зря! Их смерти, сохранили жизни, многим другим!
- Мир вокруг изменился, а я нет, - тихо сказал я, вспоминая слова Манула. Он тоже упрекал меня в закостенелости.
- Именно, - торжествующе, произнес священник. – Кашу будешь?
- Водка, есть? Много водки. Мне надо напиться!
- Тебе нельзя, ты – раненный.
- Мне можно! Мне теперь, все можно! Пойду, поищу, где можно бухло раздобыть, - я слез с кровати, и посмотрел вокруг, в поисках обуви.
- Тебе сейчас нельзя выходить на улицу. Сейчас, я позвоню, и нам все сюда принесут, - священник нажал на кнопку радиозвонка, который был прикручен к стене, над его кроватью, где в недрах помещения, тихо прозвенела мелодичная трель.
Читать дальше