Николай: Мертвая земля или Чужим здесь не рады

Я откидываю автомат в сторону, и вытаскиваю из ножен длинный, обоюдоострый штык от первых автоматов Калашникова, и шагаю навстречу высокому парню, в длинном не по его росту, тяжелом бронежилете. Парень, вооружен «ксюхой» с обмотанным изолентой цевьем. Я не знаю, как сейчас выглядит мое лицо со стороны, но, наверное, оно ужасно, потому что «укорот» в руках паря трясется и пули, летят куда угодно, но только не в меня. Бью ножом наотмашь, по диагонали, как будто у меня не штык, а как минимум, меч. Штык, остро заточенным лезвием, отсекает несколько пальцев, которые держались за цевье автомата, кровь брызнула в разные стороны, переливаясь красными рубинами, в лучах заходящего солнца. Парень отшатываясь, роняет автомат и падает назад, зацепившись ногой за бордюр. Я бью штыком в горло – удар, еще удар…фонтан горячей, соленой крови, бьет мне в лицо, но я не обращаю на это внимания,…бью, как заведенный…удар, еще удар. Многочисленные удары, отделили голову от туловища и я, выпрямившись, пнул её ногой…сильно пнул, как будто это был футбольный мяч, а я пробивал одиннадцатиметровый.

Посмотрел по сторонам в поисках следующей жертвы. Никого! А, нет, вон же, кто-то убегает вдоль по аллее, выбрасывая на ходу оружие и что-то вопя во все горло. Побежал вслед за кричащим…но, успел сделать всего пару шагов, когда, что-то тяжелое ударило в грудь. Согнулся…упал. Горячая и тугая пружина, внутри груди, которая мешала мне весь день свободно вздохнуть, наконец, распрямилась, и я, облегченно выдохнул, блаженно расслабляя все мышцы измученного тела. Ну, слава богу, теперь можно и отдохнуть. Темнота навалилась стремительно и быстро, как хищник, выпрыгнувший из засады.

Не было, ни светового потока, возносящего мою душу к небу, не было и чертей, утаскивающих её же в недра ада. Ничего не было! Я, просто, открыл глаза. Напротив меня, на кровати сидел отец Михаил, весь в белых одеждах…и уплетал за обе щеки, гречневую кашу с тушенкой и жареным луком. Судя по запаху, наполняющему комнату - каша пригорела.

- Здорово, Аника – воин! – доев кашу, до конца, произнес священник. – А, я думал, что ты как в прошлый раз неделю в бессознанке проваляешься. А, ты, всего полдня продрых и всё! Кашу, будешь?

- Она пригорела.

- Ой, и не говори, ничего этим городским доверить нельзя, привыкли у себя в квартирах, что огонь под кастрюлей регулировать можно, вот и переводят продукты, почем зря, когда начинают на открытом огне готовить. Тямы, то не хватает, кастрюльку в сторону сдвинуть, крышкой накрыть, чтобы каша само по себе дошла, напрела.

- Так, значит, я не умер? – еле слышно, прошептал я. Вопрос был адресован саму себе.

- Типун тебе на язык. Мало того, что не умер, так, если не считать множества царапин, посеченной морды и пары треснувших ребер, ты – живее, всех живых. Как, тот Ленин. Прости господи, за богохульство! – с этими словами священник перекрестился.

- Странно, я четко помню, что в меня попали, - с этими словами, ощупал грудную клетку, но ничего кроме тугой бинтовой повязки, там не было.

- Попали, еще как попали! – улыбнувшись, подтвердил мои слова батюшка. – Пуля точно в центр грудной клетки, - с этими словами, священник вытащил из-под одежды свой крест и показал его мне.

Точно, на перекрестии, была хорошо различимая вмятина. Значит, пуля попала в крест отца Михаила, который был у меня на груди.

- Ну, а как там, вообще дела обстоят? – спросил я, ради поддержания разговора. Честно говоря, мне было все равно, что там, да как.

- Ну, что тебе сказать? Ты, в очередной раз, совершил подвиг, спас кучу народу…и вляпался мордой в такую грязь, что проще застрелиться, чем отмыться!

- Не понял, это как?

- Да, вот так! Вчера утром, ты увел с собой почти тридцать человек. Увел для того, чтобы уничтожить, собравшихся в огромную стаю мертвецов. Правильно? А сколько из этих тридцати выжило? Ты, я и еще трое парней, из моей группы, ах, да чуть не забыл, еще Артем, лежит в коме. Ну, в общем, получается: ушло – тридцать, а вернулось – шесть. Думаешь, наши бабы в поселке, после этого считают тебя героем? Они потеряли мужей, любовников, сыновей, братьев…причем, считают, что потеряли зря, по твоей вине. Тебе же говорили, что не надо лезть к этим мертвецам, что орда зомби пройдет мимо, что ей нужен анклав в Щелкино.

- Что, за херня? – возмутился я. – Большинство жертв с нашей стороны не из-за мертвецов, а из-за пришлых с той стороны моря людей, которые хотели занять наши дома!