Алексей Калугин - Начало

– Жуть какая, – едва слышно прошептал Орсон.

– А ты представь, что творится в квартирах, – так же тихо ответил ему Брейгель.

– Не хочу…

– Кончайте гундеть! – Камохин быстрым шагом направился к арочному проходу на другой стороне двора.

– Игорь! – догнал Камохина Орсон. – Ты ведь бывал в других аномальных зонах?

– Пару раз.

– И что там?.. То же самое?..

– Нет.

– Я хотел сказать, так же… Жутко?

– Бывало и хуже.

– Хуже? – Орсон бросил растерянный взгляд в сторону убитого холодом парка. – Что может быть хуже?

– Когда вокруг еще живые, а ты не можешь им помочь.

Камохин прибавил шагу, так что Орсон с кофром в руках уже не мог за ним угнаться. Он не был расположен обсуждать данную тему. В ЦИКе существовало негласное правило: вернувшиеся из аномальной зоны никому не были обязаны рассказывать о том, через что им пришлось пройти ради того, чтобы остаться живыми.

Осипов снова посмотрел на дескан.

– Нет сигнала!

– У меня тоже нет, – подтвердил Брейгель.

– Где же искать пакаль?

– Док-Вик, у тебя что, специальность такая?

– Какая?

– Задавать вопросы, на которые не существует ответов.

Выйдя через арку на улицу, квестеры оказались по другую сторону баррикады из покореженных машин. Камохин сверился с картой. Разлом, если его местоположение было вычислено точно, находился дальше по улице, в трех-четырех домах. А вот пакаль детекторы по-прежнему не фиксировали.

Орсон запрокинул голову. Небо наверху было серое, безжизненное. Как будто намалеванное наспех, кое-как. Жутковато было смотреть на него – казалось, небо может упасть и раздавить все, что под ним.

– Хоть бы снег пошел, что ли…

– Ага. Нам здесь только сугробов и снежных заносов не достает. – Брейгель ободряюще похлопал Орсона по плечу. – Не паникуй прежде времени, Док.

– А ты скажешь, когда будет пора?

– Можешь не сомневаться.

– И что тогда?

– Слушай, нам до разлома осталось пройти всего ничего. А там вы с Док-Виком сделаете свои замеры, мы с Игорем найдем пакаль. И все дела! Вернемся в ЦИК героями!

– Я не хочу быть героем, – недовольно буркнул Орсон.

– Ну, старина, тут уж я тебе ничем не могу помочь! – развел руками Брейгель. – Придется!

– Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой, – процитировал Осипов.

– А, брось, – Орсон хотел махнуть рукой, но обе руки у него были заняты. В одной – кофр, в другой – автомат. – Героями по приказу не становятся.

– Не знаю, – честно признался Осипов. – Мне не приходилось.

– А какой в этом смысл? – спросил Брейгель.

– Абсолютно никакого.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Это невозможно понять.

– Тогда… какой в этом смысл?

– Вот, посмотри, – Камохин указал на здание с высоким крыльцом, мимо которого они проходили. Окна в здании были из зеркальных бронированных стекол. А на фасаде красовалась вывеска «Банк Евростандарт». – Это – банк. В нем полно денег. Мы можем войти и взять сколько захотим. Верно?

– Верно, – подумав, согласился Брейгель.

– Так почему мы этого не делаем?

– Потому что деньги сейчас ничего не стоят!

– Вот! – поднял руку с выставленным пальцем Камохин. – То есть мы не тащим деньги из банка не потому, что кристально честные, и не потому, что считаем такой поступок дурным, а потому, что в нем нет смысла!

– И что?

– А то, что если хочешь понять, в чем смысл бессмысленных поступков, тебе следует вернуться назад, вломиться в этот чертов банк и вытащишь оттуда мешок денег!

– Стойте!

Осипов бросил кофр на землю и перехватил дескан обеими руками. Пощелкав переключателем режимов, он глянул по сторонам и перебежал на другую сторону улицы. По стене дома, на углу которого остановились квестеры, расплывалась большая амебообразная клякса. Беспросветно черная и бесконечно пустая. Будто живая, она постоянно меняла свои очертания, плавно перетекая из одного бесформенного состояния в другое, такое же бесформенное. При этом, как было установлено, площадь ее оставалась неизменной. Это и был разлом пространственно-временного континуума. Вернее, его внешнее проявление в пределах физики нашего мира. Что могло находиться по другую его сторону? Да, собственно, все что угодно! Осипов знал о разломах почти все, что о них было известно ученым. Он был одним из создателей теории, объясняющей возникновение разломов, – благодаря чему в свое время и оказался в Центре Изучения Катастроф. Но он впервые видел разлом собственными глазами. И, надо сказать, это производило впечатление. Это была она – та самая ницшевская бездна, способная довести до безумия.