Василий Воронков - Лидия

Электрическая судорога, проходившая через стены и пол, унялась, свет у потолка перестал мерцать, но горел теперь тускло, вполсилы. Всё вокруг тонуло во мраке.

— Возможно… — сказала Таис, — возможно, там уже нет воздуха. Нам нельзя выходить.

— И ты хотела оставить меня там? — спросил я.

— А ты хотел меня застрелить, — сказала Таис.

Я отвернулся.

Мы были в тесной комнате с низким нависающим над головой потолком. Это было похоже на чей-то кабинет. Комнату перегораживал длинный опрокинутый стол — из чёрного отверстия в углу столешницы торчали бессвязные провода, а ящики из встроенного бюро вылетели из полок. У стола лежал разбитый терминал и осколки от кофейной чашки.

— Я никогда не целился в тебя, — сказал я.

— А вот я сейчас целюсь в тебя.

— И что ты хочешь делать? — Я посмотрел на Таис. — Мы же заперты здесь!

— Ждать, — ответила Таис.

Рядом со мной валялся перевёрнутый офисный стул. Я поставил его на тонкие рахитичные ножки и уселся спиной к двери.

— Хорошо, — сказал я, сцепив на груди руки, — будем ждать. Ждать, пока эту станцию не разорвёт на части, или…

Таис молчала. Она по-прежнему стояла посреди комнаты, направив на меня пистолет. Руки у неё дрожали.

— Нам обоим было бы проще, если бы ты убрала эту штуку, — сказал я.

— Нам обоим?

— А зачем она теперь? Просто разряди её — и всё. Не собираешься же ты всё время держать меня на мушке?

Таис нахмурилась, её руки ослабленно опустились, но уже через секунду она вновь вздёрнула пистолет.

— Нет! — жёстко сказала она. — Скоро они придут, и… и всё это закончится.

— Ну, как скажешь, — сказал я. — Придут так придут. Если, конечно, ещё есть кому приходить.

Таис осмотрелась — наверное, пыталась найти ещё один стул — но в итоге просто присела на край перевёрнутого стола. Дуло её пистолета опустилось, уставившись в пол, и девушка устало свесила голову. Однако стоило мне лишь пошевелиться — стул подо мной надсадно скрипнул, — как она тут же вновь вскинула своё пластиковое оружие.

— Спокойно, — сказал я. — Я не собираюсь на тебя нападать. Ведь даже если я получу этот пистолет, это ничего не изменит.

— Всё должно было быть не так… — сказала Таис. — Зачем ты…

Она покосилась на мой окровавленный рукав.

— Как ты вообще сделал это? Откуда у тебя этот гвоздь, или что это было?

— Не знаю, — я дёрнул плечами. — Просто валялся на полу в камере. Может, кто-то подбросил?

— Кто?

— Ты.

Таис уставилась на меня, как на умалишённого, и я невольно рассмеялся.

— Не знаю, — сказал я. — Но сейчас мне начинает казаться, что это тоже какой-то тест — вроде тех фигурок или этого вашего ежедневного допроса: "Как тебя зовут?". "Сколько тебе лет?".

— Какой ещё тест? — спросила Таис. — Ты… — она прикрыла рукой глаза, — ты совершенно безумен. На что я вообще рассчитывала?

— Когда? — не понял я. — На что рассчитывала?

Таис не отвечала.

— Кстати… — начал я. — Там, в камере, ты назвала меня Витей. Почему? Дело в том, что у меня был…

— Ты и есть Виктор! — крикнула Таис, и глаза её гневно блеснули. — Я назвала тебя так, потому что это твоё имя!

— Что? Но… — Я пропустил вздох, и слова застыли у меня в горле. — Что это вообще за чушь! Виктор — мой друг. Я учился с ним в институте. А моё имя…

— Виктор — это ты, — сказала Таис; она осторожно коснулась раны на своём лбу и поморщилась от боли. — Я не решалась тебе сказать, но… Теперь скрывать уже бессмысленно. Ты помнишь всё… не совсем так. Как будто…

— Ну да, это я уже слышал. Мои воспоминания — вымысел, никакой Лиды нет и…

— Нет, — перебила меня Таис. — И в то же время… часть тебя как будто… как будто была уничтожена, стёрта во время нейросеанса. Это как… чёрная дыра. И ты пытаешься её заполнить. Своими воспоминаниями… или чужими. Воспоминаниями тех, кто был подключён к сети вместе с тобой.

— Чужими? — хмыкнул я. — Но никакого Виктора с нами не было.

— Был, — Таис нахмурила брови, — был Виктор. Ведь это же ты!

— Знаешь, что!

Я вскочил со стула и нервно заходил по комнате; Таис напряжённо следила за мной, положив на колени пистолет.

— Не бывает такого! — крикнул я. — Это действительно какой-то бред… Чёрная дыра! Представьте себе… Чёрную дыру невозможно заполнить.

— Да, — сказала Таис. — Она становится всё больше и сильнее, пока, наконец… Скажи, ты ведь и сам чувствуешь это?

— Что чувствую?

Я остановился.

— То, что схожу с ума? Да любой нормальный человек в этой пыточной камере… — Я задыхался от волнения; грудь распирало от боли. — Лучше уж сдохнуть! Как бы я хотел, чтобы эта ваша станция просто сгорела в атмосфере!